Берлин, 10 марта 1938 года
В здании бывшего генерального штаба, который теперь превратился в Верховное командование вермахта, на офицерский суд чести над генералом фон Фричем собрались почти все участники. Ждали только председателя суда, фельдмаршала Геринга. Геринг опоздал на полчаса. Он быстрым шагом вошел в зал и прямо с порога громко объявил:
— Господа, не будем тянуть время. Заседание считаю открытым.
Первым делом обвинение попросило вызвать на перекрестный допрос свидетеля Отто Шмидта. В зал ввели арестованного. Увидев такое сборище сильных мира сего, бедный шантажист и вовсе потерял дар речи. В ответ на все вопросы он бурчал что-то нечленораздельное, да и это из него выжимали почти силой. Допрос длился уже около получаса, когда вдруг дверь зала тихонько открылась, и в помещение бесшумно проскользнул адъютант Геринга. Он на цыпочках подошел к своему шефу и что-то сказал ему на ухо. Внимание всех присутствующих со свидетеля переключилось на эту пару. Геринг кивнул, встал, поднял руку, требуя тишины и внимания, и объявил:
— Господа, фюрер приказал главнокомандующим всех родов войск, а также всему руководству генерального штаба срочно прибыть в рейхсканцелярию. По армии объявлена готовность номер один для операции «Отто». Наше заседание придется перенести.
По залу пробежал шепоток. Все сразу же забыли о цели своего сбора. Собравшиеся там прекрасно понимали, что началась большая война. Но потом, несколько лет спустя, историки в своих кабинетах, стараясь оправдать трусливость и нерешительность своих правителей, назовут дату начала той войны совсем другую, отстоящую от этой более чем на год.
Берлин, 10 марта 1938 года
К четырем часам дня в приемной кабинета Гитлера в рейхсканцелярии встретились четыре человека: рейхсфюрер Генрих Гиммлер, группенфюрер Рейнгард Гейдрих, адмирал Вильгельм Канарис и барон Константин фон Нейрат. Всех их на это время вызвал к себе фюрер.
Как только все четверо собрались вместе, их сразу же ввели в кабинет. Не успели они отсалютовать главе государства, как тот встал перед ними и взволнованно заговорил:
— Вы, думаю, уже в курсе дела и знаете, какой новый балаган задумал этот негодяй Шушинг. Я прекрасно понимаю, на что он рассчитывает. Вот уже пять лет, с 1933 года, в Австрии не проводились никакие выборы, а значит, и не уточнялись списки избирателей. Сейчас туда можно вписать все, что угодно. Если прибавить сюда то, что право на избирательный бюллетень отнюдь не означает наличие ума, то картина становится ясной как божий день. Такого поворота событий мы допустить не можем. Если они не откажутся от этой затеи, то в субботу наши войска войдут в Австрию.