Однако в половине девятого утра я не рада никому.
Мим помахал мне рукой. Разумеется, я не стала махать ему в ответ.
– И вы намерены?…
Мим выбросил вперед два пальца и широко, как все мимы, улыбнулся.
– Вы думаете, я расположена отгадывать шарады?
Мим кивнул.
– В полдевятого утра?
Он снова кивнул.
– Не могли бы вы просто пристрелить меня?
Мим помедлил с ответом, потом подергал невидимую веревку и принялся ощупывать воздух вокруг себя, точно его закрыли в прозрачной коробке. Старо как мир.
– Это сообщение от моей матери?
Он прикоснулся пальцем к своему носу, а другой рукой указал на меня. После этого он скорчил печальную мину, выпятив нижнюю губу.
– Она сожалеет о нашей ссоре.
Он снова поднес палец к носу, затем одну за другой состроил несколько гримас, сопровождая их бурной жестикуляцией. Все это могло означать только одно – сообщение, которое я получала каждое утро на протяжении последних девяти месяцев. Я перебила его, не дав ему закончить.
– Полоумная леди в халате требовала, чтобы я приехала к ней в полдень?
Мим, явно огорченный, что его лишили возможности продемонстрировать свое искусство, уныло кивнул, вышел на крыльцо и сел в свою маленькую машинку (ясное дело, это был «рено»).
Как только он, прекратив свои театральные посягательства на мое утро, выехал с подъездной дорожки, я заметила, что он оставил на крыльце открытку. Не выполнив свой долг до конца, он не передал мне заключительную часть послания мамули. Открытка гласила: «Радиус действия браслета сократился до 100 футов». Слава богу, что он не стал передавать это сообщение при помощи пантомимы – после безуспешных попыток понять жест, обозначающий браслет, я скорее всего выставила бы мима за дверь.
Примерно к девяти я поняла: прежде чем ехать к мамуле, я должна переделать кучу дел. Во-первых, сегодня вечером у меня свидание со Стюартом Хэнкином, попытка наладить отношения после нашей первой встречи в «Собачьей конуре», а я до сих пор не решила, что надеть. Как принято одеваться на покаянные свидания? Полагаю, будет уместен черный цвет, но, увы, в моем гардеробе нет власяницы.
Размышляя о своем туалете, я услышала папин голос.
«Три свидания кряду. Неплохо, малышка».
Я расхохоталась.
– Это совпадение. Первое было с прохвостом, который использовал меня, чтобы половчее обтяпать свои делишки на студии, второй был у меня на привязи благодаря электрическому ошейнику.
«Не скромничай, детка, свидание есть свидание».
Когда я спустилась в подвал, Джейсон даже не взглянул в мою сторону. Наверное, его мучила совесть. После безобразия, которое он устроил прошлой ночью, иначе и быть не могло. В чужом доме так себя не ведут. Я надеялась, что утром у него было время обдумать свое поведение. У меня до сих пор ныл затылок, когда я наклонялась, а значит, сегодня я опять не смогу пойти в тренажерный зал, и, если на следующей неделе я не влезу в джинсы, виноват будет Джейсон.