Или это я пришла туда, к нему?
А разве это так важно? Главное, что мы снова вместе…
«Ну конечно, я жив для тебя». — Он усмехается одними глазами, будто прочитав мои мысли. — «Ведь ты помнишь меня таким».
Мне не совсем ясно, о чем он говорит. Но и не хочется размышлять об этом.
Смерти нет, и время исчезло. А когда-то я всерьез думала, что они могут нас разлучить… Да было ли это вообще? Была ли та глупая девчонка, которая смела так думать?
Будто светлый меч отсекает из моей памяти все лишнее, и больше нет во мне мыслей ни о чем — только о том, что мы снова вместе. И я не сразу понимаю его слова:
«Ты раньше любила смеяться. Что с тобою стало?»
Да, верно… Что это было — то смутное, тяжкое, что привиделось мне?…
«Просто я видела плохой сон. Знаешь, так странно! Как будто я живу на земле без тебя. В другое время… и в другом мире…»
Пристально взглянув на меня, он секунду молчит, прежде чем заговорить снова.
«И тебе плохо здесь, на земле?»
Только теперь я вспоминаю все… Но вовремя вспоминаю и о том, как он не любил моих слез.
«Ты же знаешь. Как мне может быть без тебя?»
«А ты думай, что снова ждешь меня с войны.»
«Теперь я не стала бы ждать».
Он глядит на меня с молчаливой усмешкой, как видно, вспомнив то же самое.
«Утешилась бы с другим?»
«Пошла бы за тобою следом!»
Я вдруг осознаю, что не могу понять, на каком языке мы говорим. Правда, это не всегда замечалось и раньше. Ведь часто бывало, что посреди разговора один из нас невольно переходил на свою родную речь, а другой, не задумываясь, отвечал на ней же…
«Я не могу взять тебя с собой».
Все чернее тьма, окружившая нас. Все ярче свет, в котором мы видим друг друга. В смертной тоске я понимаю, что близится время прощания, и наконец решаюсь спросить:
«А ты?… Скажи, как тебе… там?»
Какой-то миг он медлит с ответом. И меня снова охватывает страх.
«Об этом нельзя говорить?»
«Да нет». — Усмехнувшись, он бережно касается моего лица. — «Просто ты не поймешь».
Обнимая меня за плечи, пристально глядя мне в глаза, он словно раздумывает, говорить ли дальше.
«Я не смогу вернуться за тобой. Когда настанет твой час, ты должна будешь уйти одна».
«Я не боюсь ходить одна».
Черная гудящая тьма дышит вокруг, ледяной ветер треплет волосы. Но из тьмы льется холодный белый свет, клубясь, как туман, и в светлом кольце стоим мы двое.
«Я не боюсь. И я приду к тебе — как пришла когда-то».
«Я знаю. Ведь ты, живая, не побоялась обручиться со мной».
«Я боялась только одного: что не имею на это права».
«Так было в мире живых. Но все равны перед тем, чьим именем ты поклялась».