Дубовый в двадцать футов длиной трапезный стол занимал всю столовую Слуги вносили воду, вино, оловянные тарелки, огромные подносы с едой Парис уже сидел во главе стола. Взглянув на появившихся девиц, он ухмыльнулся и сказал:
— Эскиз в зеленой гамме, насколько я понимаю.
Ответом ему были испепеляющие взгляды сестер, а Тэбби посмотрела себе на руки, чтобы он не увидел смешинок в ее глазах.
Все — и мужчины и женщины — завтракали с удовольствием. Никто не смотрел, что едят другие. За столом смеялись, разговаривали, спорили. Было так непринужденно и весело! Семейство Кокбернов просто очаровало пленницу. А блюда, которые то и дело подносили слуги, покорили ее желудок. Ведь всю жизнь, сколько она себя помнила, ей постоянно хотелось есть.
— Черт побери, Трой! Ту куропатку я отложил для гостьи. Она почти ни к чему не притронулась, — Алекс укоризненно посмотрел на брата.
Все повернулись к Тэбби. А Александрия затараторила:
— Я вот что думаю! Это нечестно абсолютно всем быть против Тэбби. И я решила встать на ее сторону против вас.
Шеннон помотала головой.
— Нет, я! Я старшая.
— Это я придумала, Шеннон, и вообще я самая младшая.
Парис молча слушал перепалку сестер.
— У меня больше власти, — твердо заявила Шеннон.
— А я самая умная! — закричала Александрия.
— А я самая красивая, — возразила Шеннон.
— Ты имеешь в виду, что ты самая стервозная! — выпалила Александрия.
Шеннон растянула губы в медленной улыбке и так посмотрела на Александрию, что все поняли — последнее слово останется за ней.
— А ты самая некрасивая.
Тэбби судорожно вздохнула.
— О, как жестоко! — чуть слышно произнесла она.
Все с ужасом посмотрели на новенькую и тут же сдвинули ряды.
— Нет, Шеннон не жестокая. Это просто игра, состязание в остроумии. А ты так умеешь?
Парис поспешил на помощь своей пленнице.
— Кокберны горой стоят друг за друга и за свой клан. Тронь одного — все поднимутся. — Он обвел глазами лица сестер и братьев.
Александрия улыбнулась Тэбби.
— Прошу тебя, постарайся вытерпеть Шеннон ради меня! Это непросто. Но, знаешь, она всегда говорит только правду. По красоте я была четвертая. — Она вздохнула. — Ну, а теперь и вовсе пятая.
Тэбби удивилась резкой перемене в их отношении к себе. Ей все больше и больше нравились эти люди. Не лорд Кокберн, конечно, — он опасный человек, — а его братья и сестры. Избалованные и эгоистичные, но совершенно очаровательные! Как бы она хотела родиться в большой семье, такой теплой, как эта! Они все делали и говорили со страстью. Они боролись, спорили, словно враги, но при малейшей опасности становились стеной, защищая друг друга. Тэбби надеялась, что когда-нибудь у нее тоже будет много детей. Что на свете может быть прекраснее, чем дом, заполненный счастливым смехом большой семьи?! Она всю жизнь была одинока С сомнением Тэбби вспомнила про Максвелла Абрахамса. Конечно, он слишком стар, чтобы подарить ей желанных детей. Но он так добр, он вызволил ее из приюта! Может быть, они смогли бы взять оттуда малышей и воспитывать, как своих. Любой ценой, решила Тэбби, она вернется в Эдинбург к мужу.