— Один — желание, два — поцелуй, — начал считать Парис.
Тэбби еще два раза чихнула и рассмеялась.
— Три — письмо, четыре — кое-что получше.
Она подняла цветы к лицу, призывая Париса полюбоваться ими. Он взял ее руки в свои и посмотрел в аметистовые глаза.
— А пять — секрет, который никому нельзя говорить, — тихо пробормотал он, легонько приподнимая ее от земли.
У Тэбби перехватило дыхание. Парис прижался к ней губами и нежно поцеловал. Медленно, но жадно. Девушка чувствовала грохот собственного сердца, а от каждого его прикосновения у нее начинала кружиться голова. Она словно плыла куда-то, в волшебную и прекрасную страну. Но, вспомнив конец считалки, она опустила ресницы. Шесть — серебро, семь — золото. И все очарование момента разрушилось Тэбби резко отпрянула. Наверное, она сошла с ума — позволила ему себя поцеловать! А ведь он украл ее ради золота.
Парис тоже пришел в себя. Он нахмурился и провел рукой по волосам. Если бы кто-то сейчас увидел его, наверняка бы догадался, что он прогуливается не с сестрой. Кто же следит за ним? Кто преследует? Наблюдают ли за замком? Сегодня редкостный день — он позволил себе ненадолго отвлечься от постоянных обязанностей, слегка забыться. Однако присутствие неизвестного соглядатая, таинственного всадника, не то чтобы чрезмерно волновало его, но вызывало вопросы.
В замок они вернулись в сумерках. Тэбби несколько смущало, что Парис весь день посвятил ей, только ей одной. Она давала себе отчет, как этот сильный красивый мужчина действует на нее. Неужели она так жаждет внимания Париса Кокберна, что готова закрыть глаза на все его недостатки? Если она не поторопится убраться отсюда, то окончательно потеряет из-за него свое сердце. А может, уже и слишком поздно. Может, она уже потеряла его, влюбившись по уши.
На конюшне Парис не помог ей спешиться, а наблюдал, как она делает это сама.
— Ты хорошо сегодня ехала, — похвалил он. — Можешь гордиться своими успехами.
Она подняла к нему лицо в полумраке конюшни.
— Вы позволите мне завтра вернуться в Эдинбург, Парис, правда?
— Нет, — отрезал он.
В отчаянии Тэбби схватилась рукой за горло, в глазах стояла боль, как от пощечины.
— Но вы же дали мне слово пересмотреть свои планы! — воскликнула она.
— Я их пересмотрел и решил: ты остаешься здесь, — сказал он хрипло, а его брови впервые за день сошлись на переносице.
Внезапно Тэбби ощутила такую злость, что готова была ударить его по лицу, но у нее не хватило духу Он мог вернуть ей пощечину, и удар сбил бы ее с ног.
Приподняв подол бархатного костюма, Тэбби выбежала из конюшни.