Москва. Свиблово, жилой дом.
Июль 2008 г.
Вечером они сидели за чашкой чая и говорили.
— Скажите Адольф, что вы сделаете первым делом когда вернетесь? — поинтересовался с хитрой улыбкой Виктор, — мне просто интересно.
— Расстреляю Гиммлера и Геринга, — серьезно ответил Гитлер, по спокойному лицу Мюллера стало понятно, что он в курсе этого решения фюрера, — они мои реформы точно не поддержат.
— А что так сурово? — удивился Виктор, — отправили бы их просто в отставку.
— Ну во первых они потенциальные предатели, — начал объяснять фюрер, — не забывайте как они после плена разговаривали с американцами. Обычный торг. Гиммер вообще психопат — и тоже предатель. А держать таких в своем окружении я не намерен, во-вторых почему именно физическое устранение — за Гиммером стоит веся СС, а за Герингом — люфтваффе. Им будет очень просто организовать против меня заговор. Та же участь ждет и тех, кто пытался меня взорвать в 1944 году. Они меня убить хотели, а мне что, орденами их наградить! — начал распаляться фюрер, — кстати Мюллер, избавитесь от своего «любимого» заместителя, — доставая записную книжку, и делая в ней пометку, добавил Гитлер, — Шелленберга я тоже поставлю к стенке. Он хотел меня живым захватить и передать американцам! Да я его самого посылкой янки пошлю. Так что Виктор, можете вычеркивать его из ваших анекдотов.
— Ага, — не смог сдержаться я, — в подарочной упаковке и с открыткой: «Рузвельту с уважением!».
Мюллер не сдержал улыбки и отвернулся, а Алоизыч мгновенно успокоился. Подумал и сказал:
— Впрочем там поглядим, как и что. Мюллер а вы-то что молчите?
— Вальтера Шелленберга я действительно недолюбливаю как человека, но как работника у меня к нему никаких претензий, побольше бы таких.
— Ладно, может и не расстреляю, и вообще Виктор, вы сами сказали, что это наше дело и наш мир! Да, чуть не забыл, — он снова сделал пометку в записной книжке, — с Розенбергом у меня будет серьезный разговор по поводу его расовой теории. Ну и так, по мелочи, кто-то лишиться своих постов. Кто-то получил новое назначение.
— А от свастики не думаете отказаться? Не сразу конечно, а постепенно.
— Зачем? — удивился фюрер.
— Не ваш это символ. У вас всегда крест был, а свастика — восточный символ. Некоторые мистики говорят, что именно из-за него у вас все пошло наперекосяк. Не знаю, вам конечно решать, но и СССР звезда ничего хорошего не дала.
— Тут конечно можно подумать, — вслух стал размышлять Гитлер, — с Аненербе посоветоваться, там хорошие специалисты.
— Да эту вашу Аненербе надо разогнать поганой метлой! — впервые эмоционально выкрикнул Виктор, — собрали мошенников и сумасшедших и слушаете их бредни!