Маргарет уклончиво покачала головой.
— Отец когда-нибудь говорил с тобой о Капобьянко?
— Нет. Дома он никогда не рассказывал о делах. Да и вообще, не любил много говорить, сам помнишь.
— Он когда-нибудь упоминал при тебе это имя — Капобьянко?
— Нет. Но с Эми они часто о нем говорили.
— С Эми? — Майкл пошатнулся.
— Ты же знаешь, какой была Эми. Если ей хотелось все знать, она не боялась спрашивать.
— Но чем она спрашивала отца?
— Ох, она вечно требовала от него рассказов. О полицейском департаменте, о том, о сем… Ничего особенного. Мы были одной семьей. Они просто болтали.
— Он снабжал ее информацией.
— Ну, я бы не стала так говорить…
Майкл покачал головой, рассеянно поднял руку, погладил лоб и ощутил под черепом, за толстой костью, первое смутное ощущение боли, похожее на дымку.
Он видел двух женщин.
Клэр, целеустремленная журналистка. «Двуногие крысы Уэст-Энда. Там заколачивают много денег. Для двуногих крыс деньги — это все равно что сыр. Надо найти сыр».
Разумеется, он увидел и Эми, вечером накануне убийства. Почему Брэндан Конрой убил Джо-старшего? Какой у него был повод? «У меня есть одно соображение…» Многозначительная улыбка. «Одно соображение». Разумеется, оно у нее было: Джо-старший разболтал о том, что творится в Уэст-Энде. Уэст-Энд нужно расчистить. Грядет Новый Бостон.
Под черепом нарастала боль, сосредоточиваясь в правой глазнице. На глазное яблоко как будто давила опухоль. Боль оплела нерв, как удав оплетает древесную ветку. Покуда еще слабая…
Майкл попытался ни о чем не думать, не волноваться. Нужно контролировать свое тело. Возможно, буря пронесется мимо, улетит к морю, не причинив вреда.
— Ты в порядке, Микки?
— Да. В порядке.
— По тебе не скажешь.
— Нам пора.
Все трое встали. Майкл ухватился за стол, чтобы удержать равновесие.
Рики схватил брата за плечо.
— Ты здоров?
— Да. — Майкл закрыл глаза.
Он владеет своим телом. Очистить мозг. Ослабить напряжение.
Но уже было слишком поздно. Боль угнездилась внутри. Тревога последних дней. Метания от одной зацепки к другой, ощущение, что разгадка близко. Майклу захотелось оказаться дома. Он не любил, когда окружающие видели его в таком состоянии. Это унизительная слабость — неспособность управлять собственным телом.
— Знаете что? — спросил он. — Может быть, мне лучше…
Никакой особой ауры на сей раз. Никаких галлюцинаций — ни плывущих очертаний, ни мозаики, ни ощущения чуда. Просто боль.
До него донесся голос Джо:
— Майк, отвезти тебя домой?
— Нет, я лучше немного полежу. Свяжусь с вами попозже. Простите. Ненавижу, когда так бывает… — Он заковылял к двери. — Ненавижу…