— В чем же подвох? — вопрошает его светлость.
— Я хочу, чтобы на альте мне аккомпанировала Милли. Это будет ее последнее выступление.
Леди Аманза Коллинз немедленно заявляет, что подобное предложение даже не обсуждается, но его светлость взмахом руки велит ей умолкнуть. Да, размышляет он, им придется заткнуть Милли рот. И он понимает, что пыталась доказать его жена: их мир отнюдь не столь надежен, как принято считать. Все, что от него требуется, это смотреть сквозь пальцы на бездеятельность еще несколько десятилетий, и она, без сомнения, вырастит вирус для преобразования мира, к тому же приумножив их состояние.
Однако план Алессы вызывает у него интерес. Этот молодой певец — самый динамичный исполнитель из всех, когда-либо встречавшихся ему. И чтобы заполучить его назад в качестве вассала, пожалуй, стоит рискнуть. Его светлость с тоской смотрит на супругу, вспоминая, каким было ее лицо до того, как она превратила его в эту неподвижную маску. Когда-то лорд любил свою суженую. И если Алесса испытывает к Миллисент Ка хоть крупицу той любви, их последнее выступление может оказаться подлинным произведением искусства.
— Ну, не знаю, — с сомнением говорит он. — По сетям уже распространяются слухи о Милли.
— Пока слух остается только слухом, — парирует Алесса, — все, к чему он приведет, это гарантированно огромная аудитория на нашем выступлении.
Его светлость усмехается дерзости Алессы.
— Согласен, — заявляет он, хоть его жена выкрикивает возражения. Но он уже принял решение… и, в конце концов, именно он является повелителем своего царства.
Не в силах заставить его светлость одуматься, леди Аманза Коллинз сходит с трона и обрушивается на Алессу.
— Даже не мечтай, — шипит она юному певцу. — Миллисент Ка умрет. И если кто-нибудь из вас хоть словом упомянет о моем вирусе, я лично буду держать твои глаза открытыми, чтоб ты видел ее мучительную смерть.
* * *
Перед выступлением Милли облачают в переливающееся платье, по которому струится звездный поток, а бедра и ноги обвивает Млечный Путь. Ей выделяют альт из личной коллекции его светлости, возрастом в триста лет. Его светлость даже снисходит до того, что посылает к ней врача (не прежнего, чье местонахождение все еще не определено), дабы залечить ее ссадины и свести синяки.
Под аплодисменты друзей и семьи Милли входит в Тональный зал. Ее мама и папа утирают слезы. Друзья, кажется, тоже расчувствовались. В задних рядах публики Милли замечает Цзин-Цзина, который склоняет перед ней голову, отдавая дань ее самопожертвованию.
Посреди зала девушку ожидает Алесса, чей черный смокинг великолепно смотрится на фоне золотых фараоновских иллюзий, декорирующих сцену. Милли подходит к нему, придерживая альт сбоку, и с чувством целует друга. Публика едва не сходит с ума.