Авария произошла именно там, на одном из поворотов. Ее машина не удержалась на вираже и сорвалась с обрыва. Если бы она не была пристегнута, у нее был бы шанс выжить. Понимаешь?
Да, Морин теперь многое поняла.
— Ты, наверное, чувствовал, что мир разверзся под твоими ногами.
— Что-то в этом духе, долгое время я просто не мог прийти в себя, не мог осознать, а главное, принять случившееся, — признался он. — А после решил, что нужно жить сегодняшним днем. И больше никогда не влюбляться.
Его слова эхом отозвались в сердце Морин.
— И тогда ты закрыл свое сердце для женщин.
Он сидел рядом с ней, обхватив голову руками и устремив взгляд куда-то в пространство.
— Да, намного проще завести подружку ненадолго: неделя, две.
— Отсюда твоя репутация плейбоя.
— Я думал, что стал им, — пробормотал он и в первый раз за время разговора испытующе взглянул на нее. — Пока не встретил тебя.
— Адам, эта женщина до сих пор жива в твоей памяти. Я не поверю тебе, если ты начнешь утверждать, что с моим появлением ты ее забыл.
Морин не успела закончить свою мысль, как он прижался к ней щекой, слегка обнял ее за плечи и прошептал:
— Да, я не забыл Сьюзен. Но то, что чувствую к тебе, сильнее, чем память о ней. У меня такое чувство, словно я снова возвращаюсь к жизни, как будто судьба дарит мне еще один шанс стать счастливым. Я не могу без тебя.
Несмотря ни на что, Морин от всей души хотела ему верить. Ну, если он действительно ее любит, может быть, она сможет быть счастливой. Только сейчас она видела перед собой раненого мужчину и не была уверена, что ее женственности хватит, чтобы излечить его душевную травму.
Она немного отстранилась от него.
— Дождь льет как из ведра. Мы не можем стоять здесь всю ночь. Надо ехать.
Адам разочарованно протянул:
— Это все, что ты хочешь мне сказать?
Морин завела мотор.
— А что ты хотел от меня услышать?
Его руки нежно погладили ее пальцы.
— Что ты любишь меня, нуждаешься во мне. Что готова заняться со мной любовью здесь и сейчас. — И в подтверждение своих слов Адам впился долгим поцелуем в ее губы.
И Морин внезапно сдалась. Она не понимала, как оказалась лежащей на сиденье, а Адам нависал над ней.
— Ты хочешь меня? Скажи же! — умолял он.
— Да, — пробормотала Морин.
Этого слова оказалось достаточно. Адам был готов целовать ее всю, с ног до головы, пока его руки нетерпеливо расстегивали пуговицы на кофточке.
Желание копилось в Морин так долго, а борьба была такой продолжительной и изнурительной, что забыть об этом можно было только одним способом — раствориться в нем, слиться с этим сильным мужским телом, отбросив в сторону все сомнения.