— Знаешь что? — произнес Энди, вновь повернувшись к Мейде. — Ну-ка пойди помоги Пэм собраться. А я вас здесь подожду.
— Зачем? — поморщилась Пэм. — Если вы опасаетесь, что я не вернусь, то напрасно — бежать мне некуда и, главное, незачем.
Однако в глазах Энди промелькнуло недоверчивое выражение.
— Незачем? Почему же ты снова завела разговор о том, что опрометчиво дала согласие переехать ко мне?
— Потому что вы со своим предложением застали меня врасплох. До сих пор опомниться не могу. Ведь я не собиралась никуда переезжать.
Энди хотел что-то сказать, но его опередила Мейда:
— Разве ты с Энди на «вы»? — произнесла она удивленно. — Ведь вы давние знакомые!
Услышав это, Энди многозначительно взглянул на Пэм.
— Видишь? Как говорится, устами младенца... — Он усмехнулся. — Так что брось валять дурака!
Пэм машинально облизнула губы.
— Да, мы знакомы давно, но... — Она умолкла, затем, после некоторой паузы, вздохнула. — Хорошо, раз вы оба настаиваете, будь по-вашему.
— Младенца? — недоуменно пробормотала Мейда.
Энди повернулся к ней.
— Я тебе потом объясню. Впрочем, ступай с Пэм, она лучше меня растолкует.
Мейду не пришлось долго упрашивать. Выбравшись из «кадиллака», она вместе с Пэм двинулась к подъезду.
— Так при чем здесь младенец? — спросила она по дороге.
Пэм думала о своем, поэтому ответила довольно отстраненно:
— Пословица такая: «Устами младенца глаголет истина». Неужели никогда не слышала?
Мейда пожала плечами.
— Не знаю. Не обращала внимания. Значит, пословица? А я подумала, что Энди про ребенка говорит. — Она мимоходом взглянула на свой, пока еще плоский живот.
— На самом деле Энди имел в виду тебя, — усмехнулась Пэм. — Младенец — это ты. — Она пропустила Мейду впереди себя в подъезд. — Нам на третий этаж.
— Хорошо. Все равно не понимаю: почему я младенец?
Из-за своего интеллектуального уровня, мысленно ответила Пэм. Затем произнесла:
— Просто для Энди ты почти как маленькая девочка.
Поднимавшаяся по лестнице впереди Пэм Мейда оглянулась на нее через плечо.
— Он надо мной надсмехается?
— Насмехается, — поправила Пэм. — Сегодня мы уже об этом говорили, а ты все никак не запомнишь.
Мейда как-то сразу притихла, потом горестно вздохнула.
— Что тут запоминать, я и раньше знала, что Энди не воспринимает меня всерьез.
— Да он это ласково произнес, разве ты не слышала?
Мейда вновь посмотрела на Пэм.
— Ну да, ласково! Почему же тогда ты говоришь, что он надсмехается?
— Боже ты мой! — воскликнула Пэм. — Я учу тебя правильно разговаривать: не «надсмехается», а «насмехается»!
— Какая разница, если он все равно насмехается.