>: „Знаю“, в той „русской девушке“, которая, стоя на таинственном „Пороге“, отвечает тоже: „Знаю… Я готова <
…>, не нуждаюсь даже в той личной любви, которая проникала всё существо Елены, сливаясь с ее исканием „настоящего дела“» (Вестник народной воли, 1884, год первый, № 2, с. 90). В той же статье Лавров отнес Елену к поколению периода подготовки революции, когда «воспитывающее слово могло подготовить ту среду, в которой началось и то, что называют „делом“ в более узком смысле» (там же, с. 93).
П. А. Кропоткин в своих «Записках революционера» писал: «Тургенев <…> вселил высшие идеалы и показал нам, что такое русская женщина, какие сокровища таятся в ее сердце и уме, и чем она может быть как вдохновительница мужчины. Он нас научил, как лучшие люди относятся к женщинам и как они любят. На меня и на тысячи моих современников эта сторона писаний Тургенева произвела неизгладимое впечатление, гораздо более сильное, чем лучшие статьи в защиту женских прав» (Кропоткин П. Записки революционера. М., Л.: Academia, 1933, с. 265). Л. Н. Толстой, который в пору появления романа отнесся к образу Елены отрицательно (см. ниже, с. 454), позднее, в 1901 г., в беседе с Чеховым высказал иное суждение о тургеневских женщинах: «Тургенев сделал великое дело тем, что написал удивительные портреты женщин. Может быть, таких, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это — верно; я сам наблюдал потом тургеневских женщин в жизни» (М. Горький и А. Чехов. М.: Гослитиздат, 1951, с. 161). Известны и факты непосредственного воздействия описанного в романе подвига Елены в период русско-турецкой войны 1877–1878 годов. На это впервые указал на обеде в честь Тургенева, устроенном петербургским собранием художников 17 (29)марта 1879 г., В. И. Немирович-Данченко. Как сообщалось в отчете об этом обеде, «Немирович в первом тосте определил жизненность тургеневских типов — политическими идеалами, а во втором указал на Елену в „Накануне“ как на прототип наших сестер милосердия» (Петербургский листок, 1879, 18 (30) марта, № 54). В 1877 г., близкий друг Тургенева, Ю. П. Вревская отправилась на Балканский театр войны в составе Свято-Троицкой общины сестер милосердия[239]. 5 (17) января 1878 г. она умерла в болгарском местечке Бела, в той же больнице, в которой ухаживала за ранеными, заразившись сыпным тифом. В. Велчев, изложив историю подвига Вревской как случай, характеризующий воздействие романа «Накануне» на русскую интеллигенцию, заканчивает: «Она является выражением тех исканий русской интеллигенции, которые впервые были отмечены Тургеневым в образе Елены Стаховой. Будучи похожей на Елену, Вревская в известном смысле повторяет ее жизненный путь и ее участь. Имея возможность блистать в обществе, пользоваться всеми преимуществами своего социального положения, она предпочла радость служения людям» (