И незаменимый пример для немедленной проповеди!
— Видите, сами пишете, Егор Иваныч, что молоко пошло у нерожавшей девицы от силы воли, а вы не можете язвы свои заживить!
— Да не девица она, эта Светка! Нашел оправдание.
— Неважно. Детей не было? Не было, сами написали. Значит, и молоку взяться неоткуда. А вот появилось! Вы-то сами понимаете, что это чудо?! Куда там библейскому, когда высекли воду из скалы! Такая, значит, сила жалости! Вот и вы себя пожалейте, ногу свою.
— Да надо бы. Только труднее себя самого жалеть, Вольт Платоныч!
Только бы найти отговорку.
— Но все же меньше язвы? Затягиваются?
— Затягиваются.
— Вот и дальше будут затягиваться. А вы старайтесь, записывайте еще случаи. Да вспоминайте про Светку!
Отличное сделалось настроение! Жалко, Марина сегодня не дежурила, а то бы сразу привел ее в кабинетик грозной Авроры Степановны и помирил бы! Ну чего им делить на самом деле? Точно, помирил бы — бывают такие минуты, когда все удается.
В таком же настроении приехал к Максимке.
Открыла ему женщина на вид почти пожилая. Вольт уже из рассказа Грушевой знал, что Максимка — поздний ребенок, ну а несчастье, стало быть, состарило еще больше.
— Это вы, доктор? Мы на вас я не знаю как надеемся!
Конечно, нужно, чтобы во врача верили, не только сам пациент, но и родственники, — нужно, но в данном случае… Вдруг разочарование?
Квартира большая, обставленная. Но грустная, как и хозяйка.
— Вот сюда, доктор.
Из детской кровати на Вольта смотрел не малыш, а прямо-таки маленький мудрец. Всезнающий.
— Вот, Максим, это доктор. Новый доктор. Женщина говорила без обычных сюсюкающих интонаций, как со взрослым.
И мальчик сказал высоким детским голосом, но с совершенно взрослой интонацией:
— Здравствуйте, доктор, как вас зовут?
Да сколько ж ему лет? Грушева вчера говорила: четыре. Не может быть!
— Здравствуй, Максим, меня зовут Вольт Платоныч.
Руки у мальчика были беспрерывно чем-то заняты. Только усевшись вплотную к кровати, Вольт разглядел: в руках у Максима крошечный котенок. Странная игрушка — но все бывает.
— Это Китик, — сказал Максим. — Он будет ходить и бегать, если его много-много тереть.
— Делать массаж, — подсказала мать Максима.
— Массаж. Я все время его тру. Массаж. И я тоже смогу, как он.
Не вопрос, а утверждение.
И сколько убежденности в этом: «Я тоже смогу, как он»! Не может быть, чтобы четыре года! Да откуда такие берутся?! Или страдание воспитывает?
— Вы понимаете, доктор, у наших соседей родила кошка. Котенок не ходит. Ветеринарша сказала, что можно вылечить, если очень долго массировать. Но кто же будет возиться? Надо усыпить. Мой муж узнал случайно и принес Максиму. И с тех пор Максим массирует и массирует. Часами. Вот так…