Тем временем она подошла к Центральному парку и решила пойти домой напрямик, подумав, что это благоприятно скажется на ее нервах. Но когда она добралась до западной части парка, ноги разболелись. Преодолев еще четыре квартала до Уэст-Энд-авеню, она наконец оказалась недалеко от своего дома и не могла дождаться, когда переступит порог квартиры. Подойдя к дому, она резко остановилась.
Под козырьком подъезда стоял Джек. Было совершенно очевидно, что он поджидал ее.
«Какого черта он здесь?» — удивилась Лейк. Хочет увидеть ее реакцию на его отвратительный гамбит с опекой? Последнее, что ей нужно, так это разговор с ним с глазу на глаз. Она начала поворачиваться, пытаясь уйти незаметно.
Но она не успела сделать и шагу — Джек увидел ее.
— Лейк! — позвал он, и это было не приветствие, а скорее приказ остановиться. Хотя бывший муж обычно надевал на работу костюм, сегодня он был в брюках цвета хаки, сиреневой рубашке-поло и, к неимоверному ее удивлению, в сланцах, словно собирался днем в Хэмптоне в компании молодых спутников. Джек сунул руки в карманы и направился к ней уверенной походкой.
В первые недели после ухода мужа она мечтала о встречах с ним — по уик-эндам и вечерам среди недели, когда он забирал или приводил детей. Он предал Лейк, но она скучала по нему и иногда по ночам даже страдала. Она чувствовала себя как больной человек, которому перестали давать болеутоляющее, и верила, что, если будет достаточно терпелива, он передумает и вернется к ней.
Но скоро стало ясно: общаться с Джеком нет никакой возможности. В первый раз, вернувшись с детьми, он согласился выпить с ней кофе на кухне — Эми и Уилла она увела в спальни. Каждый раз Лейк применяла новую тактику. Спокойствие и легкая насмешливость не сработали, как и ее предложение поговорить по душам. Наконец она прибегла к жалким просьбам. «Пожалуйста, вернись, — молила она, — сделай это ради детей и ради четырнадцати лет нашего совместной жизни». Он одергивал ее, говорил, что принял решение, что у них разные потребности и цели и что все кончено. Разговаривать с ним, поняла она, это как вести машину по обледеневшему шоссе и быть не в состоянии остановиться.
Поэтому ради спасения своего рассудка — и ради повышения самооценки — Лейк прекратила посиделки за кофе и стала выводить детей в прихожую, когда он их забирал. Иногда во время этих коротких встреч она едва смотрела на Джека.
Но сегодня ее реакция была совершенно иной. После нанесенного им через адвоката удара ей стало физически плохо, когда она увидела его.
— У тебя есть минутка? — спросил Джек, приблизившись.