Улыбка у мулата немного виноватая – нет, ничего он мне объяснить не может. Или не хочет.
Небо бледно-голубое, ветра нет, но я все равно ежусь. И еще, у меня сосет под ложечкой – неприятно и тяжело. Кажется, все подходит к концу – или только начинается? Я смотрю на море: яхта уже отплыла – моя плавучая тюрьма отчалила от берега и дрейфует прямо в открытом море.
Наверху слышен какой-то шум; я поднимаю голову: над нами кружит вертолет, и я инстинктивно вжимаю голову в плечи.
– Это – к нам! Мы сейчас поднимемся на вертолете. Отойдите в сторону, – машет мулат руками.
Я отхожу к скале. Через несколько минут вертолет садится на берег, и сидевший за штурвалом человек лет сорока смотрит на нас из кабины.
– Идите! – снова машет рукой Пьер.
Мы взлетаем и поднимаемся вверх. Я неотрывно смотрю в небо и пытаюсь понять: где мы приземлимся? На скале? Или мы летим в какое-то совсем другое место? Вопросы, насколько я понимаю, задавать бесполезно: на этот счет у всех этих людей наверняка имеются совершенно четкие указания – игнорировать все мои попытки получить какую-либо информацию.
Вертолет кружит над скалой; я смотрю вниз и вижу прямоугольное здание виллы, бассейн и небольшую вертолетную площадку. Как бы угадывая мой вопрос, Пьер кивает головой.
– Мы… туда, – и он указывает вниз.
Вертолет кружит над площадкой, затем садится, и от резкого толчка меня тошнит. Я поправляю волосы рукой и спрашиваю самым беспечным тоном, на какой только способна:
– А хозяин где?
На шоколадном лице Пьера сверкает озорная улыбка: ты меня не проведешь своими вопросами, читаю я в его глазах. Вокруг да около ходить явно бесполезно…
Действительно, бесполезно…
Мы вылезаем из вертолета, и Пьер идет вперед, не оглядываясь. Видимо, он уверен, что я плетусь за ним. Он идет быстро, я немного отстаю… Он уже стоит у входа и ждет меня.
Я приближаюсь к стеклянной двери, и мы проходим внутрь: вокруг ни души, нет вообще никаких признаков того, что кроме нас здесь кто-то еще есть.
Пьер провожает меня на второй этаж, в уютную комнату. Он предлагает мне отдохнуть, а потом спуститься на первый этаж.
– Когда?
– Когда вы отдохнете, – повторяет он.
«Карл у Клары украл кораллы»…
Я – почти без чувств – ложусь на кровать и ощущаю, как от напряжения, усталости, волнений и всей этой неизвестности ноет каждая клеточка моего тела. Я снимаю ужасную куртку и иду в ванную. После душа я надеваю желтый халат и обессиленно падаю на кровать, натянув на голову одеяло…
Я спала долго. Проснулась, когда за окном уже наступили сумерки, и в течение нескольких минут пыталась понять: как я здесь оказалась и зачем. Я прислушалась: внизу звучала музыка – кто-то играл на рояле. Музыка звучала негромко, но она меня почему-то насторожила. Я подумала о циклопах, откармливающих своих жертв перед закланием, и вскочила с кровати. Я – пленница? Меня привезли сюда специально! И сейчас я узнаю для чего. Пьер сказал мне, чтобы спустилась, когда отдохну. Но я не могла даже сдвинуться с места – так мне было страшно. Ладно, хватит стоять столбом! Подойдя к двери, я подергала ручку: открыта. Бежать мне некуда – вилла, как я помнила, стоит на вершине скалы. Здесь все хорошо продумано, иначе они не привезли бы меня сюда. Тихо открыв дверь, я увидела лестницу и медленно начала спускаться. Винтовая лестница была освещена только в самом низу. Музыка зазвучала громче. Я шла вниз и сперва увидела краешек белого рояля, потом – его крышку; а вот – нога человека, игравшего на нем… свет упал на его лицо, и я зажала себе рот рукой.