Прошлое казалось мне одновременно очень живым – и нереальным, и… страшно далеким. Словно картинки из другой жизни вспыхнули, развернулись в памяти, как бутоны цветов. Я – маленькая девочка, и Геня угощает меня вишневым вареньем. Это варенье она любила больше всех, и в холодильнике у нас всегда стояли банки с вишневым вареньем – густым, кисло-сладким. Я ем варенье, и капля падает на белую скатерть. Я думала, Геня меня будет ругать, а она смеется. Ладно, говорит она, ничего страшного – отстирается. А если нет – новую скатерть купим. Какие проблемы!..
Вот я учусь в институте… вся сумасшедшая студенческая жизнь с ее безалаберным сексом промчалась в моей памяти. Я в этой сексуальной вакханалии не участвовала. Геня ничего мне не говорила, и я не знала, как она относится к моему монашеству. Наверное, она все же расстраивалась, хотя внешне и не показывала этого… Потом у меня появился молодой человек – женатик Паша. Наш секс – аккуратный, по-семейному тихий, в мастерской художника. Два шага влево, два шага вправо – расстрел на месте… Пашины носки, аккуратно сложенные в кресле… Вообще Паша был жутким аккуратистом и раздевался неторопливо, по порядку, складывая вещи в кресло, они возвышались на нем равномерным холмиком, и тогда он поворачивался ко мне спиной и своими крепкими ягодицами и шел в ванную. Паша, который меня так легко предал!!!
И Андре! Вся моя душа так и всколыхнулась при одном только его имени. Такое запретно-сладкое, и Люксембургский сад… и его объятья, когда я падала вместе со стулом – и упала бы, если бы не он. Его капризно очерченные губы. Ну никогда я не обращала внимания на мужские губы, и более того – мужская красота мне никогда не нравилась и казалась какой-то дешево-гламурной. Но это было до Андре… И его горячие руки на моем теле возле крепостной стены Антиб, и моя обжигающе-холодная кожа, так быстро воспламенившаяся от его прикосновений… И поцелуй, втягивавший меня всю, целиком, в какую-то адскую воронку, из которой нет возврата…
И та ночь в квартире в Марселе – яростный секс, от которого все мое тело взрывалось, лопалось, как спелый гранат… И его глаза – пугающе близко к моим. И жадный рот, и поцелуй, перетекавший в меня сладкой горячей волной…
Это было!..
– И это все? – вдруг испугалась я. – Это конец?
Обжигавшие веки слезы хлынули из моих глаз. Я не могла остановиться: сама мысль, что это – конец, тогда как все только началось… была кощунственно-неправильной! Неверной! В детстве моей любимой сказкой была «Спящая красавица». Красавица проснулась – и теперь что? Снова ложиться в гроб?