Гул вечернего города успокаивал. Отдаленный шум машин мерно рокотал, словно колыбельная песенка перед сном. То, что в Москве меня жутко раздражало – вечные пробки, машины, так и норовящие запятнать тебя, весной – мутными лужами, а зимой – грязным снегом, наглые автомобилисты – в Париже было совсем другим: каким-то правильным, цивилизованным и совсем не хамским. Кроме шума машин слышался чей-то смех, звучали голоса, но я все время прислушивалась к своему мобильному…
Я вам позвоню.
Неужели мне это не послышалось? Неужели он и правда мне позвонит? Но почему же тогда молчит телефон?
Я достала из сумки мобильный и проверила. Нет, звонков не было. Ни от кого. Внезапно я обиделась на Пашу: мог бы позвонить и спросить, как я долетела и есть ли проблемы, а то выпихнул меня в командировку – и трава ему не расти. Мог бы и поинтересоваться!
Купив билет, я поднялась на третий этаж башни. С высоты Париж был сплошь залит огнями, темную воду Сены пересекали серебристые линии мостов; я разглядела розово-серебристые поплавки корабликов, сновавших по реке… и тут зазвонил мой сотовый. Дрожащими руками я вытащила телефон и нажала на клавишу соединения.
– Алло!
Это был Паша.
– Привет! Как ты там?
Он говорил тихо, словно прикрыв трубку рукой. Наверное, вышел на балкон или спрятался в туалете. К нему же теща приехала, вспомнила я.
– Нормально. А ты не мог пораньше позвонить? – не удержалась я.
– Не мог. Как дела?
– Я же говорю: нормально.
Говорить, похоже, больше не о чем.
– Отель хороший?
– Хороший.
– Ладно, – торопливо забормотал Паша. – Я тебе еще позвоню. Завтра отдыхай. А послезавтра уже приступай к работе. Поняла? – он изобразил строгий тон.
– Поняла.
«Федот, да не тот», – подумала я, убирая телефон в сумку. Стало как-то обидно, как будто меня обманули. Хотя еще минуту назад я вспоминала о Паше и о том, что он мог бы и позвонить.
«Я вам позвоню»… – произнес недавно низкий красивый голос…
Где он сейчас? Где он вообще живет?.. Что за глупости?! Конечно, в Париже! А может, в пригороде? Сейчас жилье в столице очень подорожало, и многие парижане перебрались в пригороды. Но мне почему-то хотелось думать, что он живет именно в Париже, на Елисейских Полях или на авеню Фош – я прочитала в путеводителе, что это самые роскошные улицы столицы Франции.
Возвращаясь в отель, я взяла такси: плутать по улицам в темноте мне не хотелось, да и устала я изрядно, переполнившись впечатлениями. В отеле меня встретила все та же улыбающаяся негритянка в синей униформе с кипенно-белоснежным воротничком.
Войдя в номер, я включила свет и, раздевшись, подошла к окну. Под окнами проезжали машины, сигналя желто-сливочными фонарями. Асфальт после дождя был темным, влажным, блестящим, и казалось, что машины едут по зеркальному пруду.