<На полях> По этому сюжету написан детский рассказ «Японец»>{5}.
Петя ушел. Лунная ночь. Городок завален снегом.
Отправлена спешным Груздеву статья о Горьком «Мятежный наказ».
Совершенно закончено с копией звено «Юный Фауст». Приступаю к следующему.
7 Января. Рождество.
Мягкий день, только не тает. Самый счастливый теперь Петя. Я стоял у окна на рассвете, смотрел в лес и, когда стало видно, сказал себе: «вот сейчас Петя пустил Соловья». Я не могу охотиться, но мне приятно, что охотится Петя, вроде как бы взамен меня: значит, время не пропадает. Буду иметь наслаждение выслушать вечером его рассказ.
Петя явился поздно, потому что не мог отозвать Соловья, который гонял долго при луне, причем замечательно, что вечером, когда следов не было видно, он гонял без скола, вероятно, в оттепель чутье его было очень сильно. Снег уже выше колена, но рыхлый, трудно ходить, но еще можно, на лыжах совершенно нельзя. Убил двух беляков, из которых один был наш «невозможный» (см. 26 Дек.)>{6}.
Здоровье улучшается, но по ночам еще есть жар. Плохо спалось. Снег. Луна.
Не выходит из головы самоубийство еврея Гиршфельда: так чудовищно сближается в нем любовь к Недоступной Даме и сифилис.
До 40 лет, благодаря чистой моей Павловне, я не понимал обращения с «женщиной». Явилась эта дама>{7} и все мне показала. Испытав, я возвратился к Павловне, питая равнодушие к той даме, и если она приближалась — отвращение. Но я представил себе, что она меня любит, как я любил когда-то «невесту»>{8} и 20 лет ей надоедаю собой. Дело в том, что в любви нет молитвы, которую можно читать утром, вечером, ночью и через это достигнуть желанного сближения: никаким трудом, никаким талантом не возьмешь свою возлюбленную, если только ей самой не захочется сблизиться. Впустую будут все мои молитвы, самые усердные, даже и до кровавого пота, молитвы, с которыми за жизнь можно бы <1 нрзб.> железным буравчиком высокую каменную гору, в любви не шевельнут волоса и, что ужаснее всего, никогда и не дойдут до нее даже во сне: в любви нет молитвы, ничего нельзя прибавить к ней и от себя и от Бога: что есть, то есть!
<На полях> Лева уехал, дано ему за комнату с 15 дек. по 15 января — 22 руб.
на дорогу 2 р.
телеграмма 1 р.
харчи неделя 7 р.
32 р.
8 Января. Мягкий, тихий день, летит снежок. Я все еще выдерживаю, сижу дома. Вечером созвал гостей, были Трубецкие и Лопухин.
Олифа.
Охот, лыжи в оттепель, говорят, надо смазать олифой, и снег не пристает совершенно.
Теория Дарвина.
Лопухин рассказывал об известном тульском самоварном мастере Баташове, который был еще и любителем куроводства. Он вывел свою особенную Баташовскую породу кур, чрезвычайно уродливых. Эти куры были в Туле на выставке, и под клетками было написано: «Теория Дарвина. Труды Баташова».