— Пойдем, дорогая, давно мы уже не проделывали это на воле. — Алан сквозь теплое пальто потискал ее полные груди. — У меня в багажнике есть плед, ты не промокнешь.
Бэбс уже почувствовала возбуждение, кровь быстрее побежала по ее жилам.
— А что, если мы на кого-нибудь наткнемся? — спросила она, но в ее голосе уже нетрудно было распознать страстные нотки.
— Бэбс, не глупи. Кто это будет бродить ночью по лесу?
— Сегодня мне нельзя задерживаться. Он посмотрел на светящийся циферблат.
— Сейчас без десяти восемь. Когда ты обещала быть?
— В половине. Я сказала Регу, что мы будем сидеть над конторскими книгами. Он обещал сам накормить мальчиков.
— Добрый старина Рег, — сказал Алан и, ни о чем больше не думая, ухватил губами ухо Бэбс, хотя все-таки он не удержался и беззвучно произнес: «Ну и кретин».
Груди Бэбс поднимались и опускались, словно ее накачивали воздухом, и она плотно сжала колени, чувствуя, как повлажнело у нее между ног. «Алан замечательный любовник, — подумала она, — и такой бескорыстный». И — она уже дрожала от наслаждения — такой требовательный. Интересно, такой же он требовательный со своей молодой женой?
— Ну, идем, Алан, — сказала она, и в голосе у нее звучал призыв. — Только найди местечко поукромнее.
Он вылез из своего желтовато-коричневого «капри» и полез в багажник за пледом. Бэбс тоже вышла из машины, закрыла дверь и проверила замок. К своей машине Алан относился очень серьезно. Она огляделась. Прохладный вечерний воздух остудил ее пыл, и ей подумалось, что в свете луны лес кажется сказочным.
— Ну же, Бэбс?
Алан уже был рядом, и по его дыханию она поняла, что он хочет ее. Ему нравилось экспериментировать, нравилось все время пробовать что-нибудь новое. За семь месяцев, что она знала его, из них шесть близко, они, наверное, изучили все возможные позиции. И хотя она была старше его, все равно вела себя как девчонка, жаждущая все узнать и все попробовать. В обеденный перерыв в конторе, когда все уходили, а она и Алан делали вид, что у них много работы, они забирались в чулан, где хранились папки со старыми делами, и занимались любовью на полу, опираясь на них или подкладывая их под себя. Он бил ее по заду ремнем, использовал задний проход вместо влагалища, кусал ее груди, пока она не начинала стонать от боли, вливал ей в рот столько спермы, что она захлебывалась ею. Она садилась ему на лицо, и он пил ее; перетягивала ему член его собственным галстуком и дергала за него, так что он, крича от боли, прыгал по комнате; она садилась на него, скакала на нем, терзала его, мазала его кремом для лица и делала с ним что хотела. Ему все нравилось. И ей тоже.