— Вам помочь зайти внутрь, миссис Преддл? — спросил шофер.
— Нет, — ответила она. И больше ни слова, только безжизненное «нет».
Ну и хорошо, ему же лучше. Странно, но она настояла на том, что вернется домой одна — впрочем, никто из друзей и родных и не напрашивались предложить утешение, так что не будет сэндвичей с тончайшим слоем паштета, крохотных кексов, чая и кофе, может быть, немного шерри или чего-нибудь покрепче, никакой ритуальной помощи смириться с утратой. Несомненно, другие скорбящие, чтобы немного взбодриться, найдут путь в «Черный Кабан». Это естественно. Людям это нужно. Но, очевидно, не этой женщине. Настояла, что хочет побыть одна. Что ж, пусть так и будет, дело хозяйское. Хотя и глупо — в таких случаях нужно быть среди людей. Водитель вышел из машины и открыл пассажирскую дверь.
Ее голова опять склонилась, и Эллен шагнула на не мощеный тротуар. В крайнем коттедже дернулась занавеска — сосед скорее беспокоился, чем любопытствовал. Но Эллен этого даже не заметила.
Она открыла калитку, нелепо отметив, что петли надо смазать — их скрип нарушил тишину дня — и пошла к дому, замешкавшись на полпути к крыльцу на короткой мощеной дорожке. С обеих сторон радостным строем протянулись пионы, сирень и первоцвет — цветы, за которыми они с Саймоном так заботливо ухаживали, сделав свой маленький садик самым красивым из всех среди соседних коттеджей. Черная машина позади незаметно отъехала.
Эллен взглянула на окошко над входной дверью, окошко ванной комнаты, где Саймон... Она прервала эту мысль. Где Саймон... Мысль не отвязывалась, и Эллен прогнала ее из головы. Но продолжала смотреть на окошко.
Она вздрогнула от странного ощущения, будто бусинка ледяного пота скатилась по спине.
Ускорив шаги, Эллен пошла вперед, и ее взгляд оторвался от окошка в ванную, только когда пришлось найти в сумочке ключи. Холод со спины распространился на остальное тело, так что все мышцы одеревенели. Чтобы попасть ключом в скважину, пришлось сосредоточиться.
Ключ повернулся, но Эллен не распахнула дверь сразу; вместо этого она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, не понимая того состояния напряжения, которое вдруг возобладало над горем. Какое-то другое чувство наполнило ее, и она не могла отдать себе в нем отчет. Что-то вроде ожидания, в котором не было никакого смысла. Эллен знала, что надежды нет, что все дорогое у нее отнято. Ничего не осталось, никакой радости, никакого будущего. Ничего...
Аккуратно вышитым носовым платком она вытерла влагу со щек. И со светящимися от странного предчувствия глазами толкнула дверь.