Дейсейн сделал еще один глоток пива, затем попробовал суп. Действительно, вместе они пошли отлично. Сметана, как и пиво, имела тот же самый незнакомый привкус.
"Дженни действительно привязалась ко мне, - подумал Дейсейн. - Между нами возникло нечто, что-то возбуждающее. Но она никогда прямо не приглашала меня познакомиться со своими родственниками, посетить долину". Робкие намеки, прощупывание почвы, да, они были: "Что ты думаешь насчет практики в Сантароге? Ведь тогда ты сможешь время от времени обсуждать с дядей Ларри некоторые интересные случаи".
"Какие еще случаи?" - подумал Дейсейн, вспомнив этот разговор. В информации относительно Сантароги, которую обобщил доктор Селадор и которую он прочитал в папках, совершенно однозначно подчеркивалось: "Никаких сведений о случаях психических заболеваний".
"Дженни... Дженни..."
Дейсейн мысленно вернулся в ту ночь, когда она сделала ему решительное предложение: "Сможешь ли ты жить в Сантароге?". Это были уже не робкие попытки прощупать, что он думает о подобной возможности.
Он вспомнил, как удивленно воскликнул.
"Да с какой стати нам жить в Сантароге?"
"Потому что я не смогу жить нигде в другом месте". - Вот что она сказала тогда: Потому что я не смогу жить нигде в другом месте.
"Люби меня, люби мою долину".
Как он ни умолял ее объяснить, что заставляет ее принять это решение, ему так и не удалось вытянуть из нее ни слова. Для нее все было ясно. Под конец он вышел из себя, в нем кипел гнев, усиленный задетым мужским самолюбием. "Неужели она думает, что я не смогу содержать ее в каком-нибудь другом месте, а не только в Сантароге?"
"Приезжай в Сантарогу, сам увидишь", - умоляла она его.
"Если только ты решишься жить в другом месте".
Тупиковая ситуация.
При воспоминании об этой сцене щеки Дейсейна покрыл румянец. Заканчивалась последняя неделя их учебы в университете. Два дня она не отвечала на его звонки... А потом он сам уже решил не звонить ей. Дейсейн замкнулся в скорлупе своего уязвленного "эго".
И Дженни вернулась в свою драгоценную долину. Когда же он написал ей, усмирив свою гордыню, и предложил ей приехать к нему - ответа не последовало. Вернувшись в долину, она отрезала себя от внешнего мира.
Проклятая долина.
Дейсейн вздохнул и оглядел столовую, вспоминая, с каким волнением говорила Дженни о Сантароге. Этот зал с оббитыми панелями стенами, сантарожанцы, которых он видел здесь, совсем не соответствовали мысленным представлениям, что сложились у него в голове перед приездом сюда.
"Почему она не отвечала на мои письма? - спросил он себя. - Вероятно потому, что вышла замуж. И в этом все дело".