– Я не знаю! Я ничего не знаю! Я не слышал про это ничего! – испуганно запричитал Валентин Петрович.
– Про что – про это? – взвизгнула Людочка.
– Да заткнись ты, мамаша хренова! – перебил ее Леня. – Живы они. Я их вчера вечером видел, когда за портвейном ходил. С бабушкой гуляли.
Людочка замолчала и обессиленно упала на кровать. Но через несколько секунд вскочила и заявила:
– Да! Мне тоже есть что рассказать. Есть. Закон я не нарушала. И меня не в чем упрекнуть. Но мать убили из-за меня, и я расскажу. Я все расскажу, хотя я ничего и не делала…
Передам Людочкин рассказ тоже не от ее имени, а со стороны. Сам человек всегда склонен к самооправданию, а такой человек, как Людочка, – в особенной степени. Чтобы он почувствовал свою вину в чем-то, нужно, чтобы случилось что-то страшное, чтобы погиб кто-то из его очень близких, родных людей.
Иначе человек выбрасывает из себя чувство вины как ненужный для своего психического здоровья хлам. Он оправдает себя, что бы ни случилось.
Поэтому и Людочкин рассказ был переполнен такого рода оправданиями. Их я, конечно, опускаю. А в остальном я почти ничего и не меняла в Людочкиных словах. Убрала лишь экспрессию.
Прежде всего – она знала о том, что председатель ведет с ней какую-то игру.
Она заметила чистый листок, но не придала этому никакого особого значения. И не стала спрашивать ни о чем, а, не раздумывая долго, подмахнула его. Она никогда не раздумывала долго.
Людочка подозревала, что председатель – аферист, но это только казалось ей подходящей сферой приложения ее усилий.
Врут все и всегда, считала Людочка, не то чтобы больше и чаще ее, но гораздо эффективнее. Вранье приносит им ощутимую прибыль. А что же она? Ради чего врет она? Из любви к искусству? От природной склонности к мифотворчеству? Она давно стремилась к тому, чтобы вранье приносило материальную выгоду, деньги, независимость, а не только какое-то внутреннее удовольствие, близкое к эстетическому.
Знала Людочка, все знала…
Даже то, как распорядился председатель подписанным ею чистым листочком.
Однажды, придя в правление строящегося еще кооператива, она воспользовалась случаем и залезла в портфель к председателю. Она наткнулась на завещание какой-то Пряниной Лидии Васильевны. В нем та завещала квартиру в этом же доме и даже в этом же подъезде председателю кооператива!
Она навела справки – в той квартире жили другие люди! С большим трудом ей удалось выяснить, что Лидия Васильевна Прянина была сбита автомашиной четыре месяца назад. Люди, живущие в ее квартире, не являются ее владельцами, а арендуют ее в кооперативе…