Краешком глаза я заметил, как в самом конце гостиной домоправительница энергично закивала.
— Однако, — спокойно продолжил я, — никто из присутствующих так до сих пор и не доказал, что не входил в спальню Элиаса позже.
— Зачем нам это? — всполошился Катберт. — Будьте осторожны, Ревилл. Закон предусматривает строгое наказание для тех, кто выдвигает ложные обвинения.
— Я пока еще никого не обвинил, — ответил я, чувствуя легкое беспокойство и пытаясь справиться с ним, — но доводы разума подсказывают, что кто-то из кузенов имел самые серьезные мотивы для скорейшего устранения старика Элиаса. Во всяком случае, гораздо более серьезные, чем у актера, совершенно случайно попавшего в этот дом.
— Случайно? — удивилась мадам Элизабет. — А я думала, молодой человек, что вы приехали сюда по приглашению.
— Сейчас это не имеет отношения к делу. Не знаю, что послужило главной причиной — злоба, отчаяние, алчность или все это, вместе взятое, — но один из присутствующих здесь напал на Элиаса с мечом, с тем самым клинком, который лежит перед вами на столе. Элиас получил смертельную рану и, возможно, мгновенно умер. А потом этот… персонаж… решил, что будет лучше, если тело обнаружат во дворе, возможно, на некотором расстоянии от дома.
— О да, господин Ревилл, — вмешался Роуланд, даже не дав себе труда скрыть презрительную усмешку. — Ну и как же он это сделал? Может, покойник сам туда вышел? Вы помните, следы на снегу принадлежали только одному человеку и вели в одном направлении. Если, конечно, не брать во внимание отпечатки ваших ног. Мы видели их сегодня утром собственными глазами.
— Правильно, но это произошло, потому что Элиаса вынесли во двор уже мертвым. Выглянув из окна поздно ночью, я увидел, что перед входом стоит очень высокий человек, намного выше любого из присутствующих здесь. А дело в том, что кто-то вынес Элиаса на спине. Будучи и без того высоким, с телом на плечах он, естественно, казался еще выше.
Его вынесли так же, как святой Христофор переносил на плечах через реку младенца Христа. Именно к этому изображению на гобелене пытался привлечь мое внимание Грант, а не к Юдифи с отсеченной головой Олоферна. Человек, переносящий на плечах младенца, — именно эту сцену видела обезьяна, сидя у камина прошлой ночью. Она видела, как мертвого хозяина выволокли в снежную ночь. Когда входная дверь открылась, в гостиную ворвался свежий ветер и развеял золу из камина по всему полу, покрыв его тонким слоем. Именно поэтому Грант наследил там своими лапами. При этом он громко кричал, и эти звуки я слышал в своей маленькой комнатушке на втором этаже.