— Я уверен, что она боится щекотки, — заявил Томас, и они принялись щекотать ее.
Елизавета извивалась как уж, но Томас крепко держал ее и велел Катарине щекотать ее до тех пор, пока она не попросит прощения за свое высокомерие.
Но в эту минуту в спальню вошла Кэт Эшли, привлеченная шумом, и веселую возню пришлось прекратить.
— Пора вставать, Елизавета, — сказала Катарина с притворной строгостью, и они с Томасом, смеясь, ушли.
Елизавета улеглась обратно в постель, улыбаясь Кэт Эшли, которая собиралась хорошенько пробрать ее за недостойное поведение.
* * *
— Милорд адмирал, — сказала Кэт Эшли, — могу я поговорить с вами?
— Что, опять? — спросил адмирал.
— Милорд, должна сообщить вам, что по дворцу поползли слухи о леди Елизавете и...
— И о ком же еще?
— И о вас.
— Это становится интересным. Ну и что же о нас говорят?
— Люди говорят, что вы с принцессой любите друг друга сильнее, чем следует.
— Да что вы! И сколько же ублюдков мы, по мнению этих людей, успели наплодить? Скажите-ка мне!
Кэт Эшли вспыхнула:
— Милорд, действительно кто-то пустил слух, что принцесса родила ребенка.
— Кто пустил этот грязный слух? Он лишится своей головы!
— Мне неизвестно, кто его пустил. Мне передали эти сплетни, а тот, кто их передал, слышал разговор на улице.
Адмирал расхохотался:
— Такие сплетни ходят обо всех, Кэт. Если верить всему тому, что болтают на улицах, то у нашего короля должна быть уже целая куча незаконных детей.
— Милорд, нельзя допускать, чтобы о леди Елизавете шла дурная молва. — Тогда в следующий раз, как услышите о ней какую-нибудь сплетню, хватайте того, кто вам ее расскажет, и тащите ко мне.
— А вы, милорд... смею ли я попросить вас быть более... сдержанным... в отношении Елизаветы?
— Я должен себя сдерживать? Да ни за что! Клянусь бесценной душой Господа нашего, я расскажу моему брату, протектору, какие обо мне распускают слухи. Но лишать себя удовольствия я не собираюсь. Нет, не собираюсь, ибо в моих поступках, госпожа Эшли, нет ничего дурного, да и в поступках принцессы тоже.
И он удалился, оставив бедную Кэт в унынии. Она спрашивала себя, куда заведут их эти шалости, ведь наступит момент, когда вдовствующая королева, наконец, поймет, что их игры совсем не безобидны, и тогда беспечной юной принцессе несдобровать.
* * *
Слухи о том, что происходит в доме Садли, дошли до герцогини Сомерсет.
Она должна была родить в августе. Июнь выдался очень жарким, и герцогиня никуда не выезжала, довольствуясь составлением планов на будущее для всей своей семьи.
Герцогиня с каждым днем все больше и больше боялась брата своего мужа. Как же она его ненавидела! Он сумел очаровать короля и укрепить свое положение женитьбой на королеве.