Став одним из лучших актеров русской сцены, Щепкин много сделал для преобразования ее. Своим творчеством он заложил основы реализма на русской сцене. Содержание своего метода, многочисленные раздумья об актерском мастерстве Щепкин собирался изложить во втором томе автобиографических «Записок», но не успел этого сделать. Однако высказывания его о театре, искусстве актера сохранились в памяти его учеников и близких, в письмах к друзьям и товарищам по сцене. Эти высказывания дают возможность представить взгляды Щепкина как единую стройную систему реалистического сценического искусства. В то время, когда актеров называли «комедиантами» и часто приравнивали к слугам, Щепкин первый возвысил голос в защиту театра и его жрецов, призывая не только публику, но и артистов чтить высокое искусство: «Театр для актера — храм. Это его святилище. Твоя жизнь, твоя честь принадлежит бесповоротно сцене, которой ты отдал себя. Твоя судьба зависит от этих подмостков. Отнесись с уважением к этому храму и заставь уважать его других».[285]
В течение многих лет создавая и совершенствуя свой метод, Щепкин неустанно работал над своими ролями. По воспоминаниям родных, вставая раньше всех в доме, он уходил в сад обдумывать и повторять роль, и проводил там время до обеда. В театр он тоже приезжал раньше других и снова репетировал. «И, заметьте, таким образом он проходил каждую роль, хотя бы переигранную им сотни раз, — писал актер Нильский. — Трудно представить себе ту любовь и уважение к сцене, какие сохранил Щепкин до глубокой старости».[286] И такого же самозабвенного труда и любви к театру требовал он от актеров.
Господствовавшей тогда театрализации чувств, слов и движений Щепкин противопоставил на сцене натуральность, жизненное правдоподобие создаваемого образа. По отзыву Герцена, он создал правду на русской сцене, он первый стал нетеатрален на театре, его воспроизведения были без малейшей фразы, без аффектации, без шаржа. Осмысливая свой опыт, Щепкин советовал актеру, чтобы достичь правдоподобия, сделаться тем человеком, в образе которого нужно выйти на сцену, а не подделываться под него. «Быть, а не казаться» — таков должен быть основной закон реалистического театра. Этому закону он неустанно следовал всю свою долгую сценическую жизнь. «Изучая роль, — вспоминал его сын, — Михаил Семенович усваивал больше внутреннее движение души человека. В игре его не было подражания внешним привычкам, голосу и ухваткам различных сословий; он никого никогда не копировал. У него был талант схватить сущность лица и передать его по-своему. В его умном взгляде мы читали мысли изображаемого человека, а тон речи и движения подходили к характеру».