— Не надо думать. Просто купи его, и все, — нетерпеливо бросила Сафия. И эта безумная жара, и вуали сейчас бесили ее ничуть не меньше, чем сам принц.
— Что ж, может быть, я так и сделаю. В конце концов, эту мечеть я строю для тебя.
— Для меня? — возликовала Сафия. Оставалось надеяться, что вуаль, по-прежнему прикрывавшая ей лицо, не помешает Мураду почувствовать, как она счастлива. Вспыхнув, она отодрала наконец белую муслиновую ткань, прилипшую к мокрому от пота лицу, точно пластырь. Давно стоило это сделать, подумала она. Хотя бы для того, чтобы нормально дышать, не говоря уже обо всем остальном.
— В каком-то смысле так оно и есть. Конечно, в первую очередь во славу Аллаха, ты же понимаешь. Я дал клятву посвятить ее Создателю, если он явит свою милость и подарит нам с тобой сына… — И голос Мурада дрогнул. Не от изнуряющей жары, а из-за чувств, переполняющих его.
Сафия оцепенела, испугавшись, что выдаст себя. Оставив на лице вуаль, она лишь спустила ее немного, дожидаясь, пока за спиной принца захлопнется дверь и носильщики вновь вскинут паланкин на плечи. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то увидел ее лицо — даже Мурад.
Мечеть в ее честь… Сафия задумалась. Даже Нур Бану никогда не удостаивалась такого почета. Только немногие великие люди строили в свою честь мечети. Что же тогда говорить о женщинах? Их было совсем мало — раз два, и обчелся. Во-первых, принялась перечислять про себя Сафия, мать самого Сулеймана. Потом Назеки Хуррем, его возлюбленная. И, наконец, Михрима, его родная дочь. Весьма привилегированное общество, что ни говори, хмыкнула она про себя. Конечно, очень возможно, что эта будущая мечеть даже не будет носить ее имени. Назовут ее мечеть Мурада, к примеру. Но она-то будет знать, в чью честь мечеть построена на самом деле. И он тоже — принц только что сам признался ей. Ну, и Господь Бог, конечно, тоже будет знать. И, что самое главное, это станет известно Нур Бану. Уж Сафия позаботится о том, чтобы Мурад непременно сообщил об этом матери. Лучше всего — в следующем же письме.
А эти его слова о священной клятве, которую он будто бы дал… Об этом стоит подумать. В этом свете все выглядит совсем по-другому… И дело тут вовсе не в слезах, которые неизвестно почему навернулись ей на глаза, грозя сорваться с ресниц и выдать ее волнение. Нельзя распускаться до такой степени, одернула себя Сафия. Она просто не имеет права позволить себе дать волю чувствам — иначе можно упустить что-то важное.
И тем не менее что-то дрогнуло в душе девушки. И не важно, что на словах принц громко это отрицал. Сафия давно уже поняла, что произвести на свет наследника для Мурада также важно, как и для любого другого мужчины. А может быть, даже больше. Да вот взять хотя бы эту мечеть. Наверняка строительство ее обойдется в кругленькую сумму, учитывая венецианское стекло. И он готов принести такую непомерную жертву только ради того, чтобы Аллах исполнил его желание и послал ему сына.