Вслед за этим Кетхен пишет, что она получила от mutti печенье, что она сейчас будет пить ликер с секретарем «ортсгруппы» герром Rowe и что она шлет своему Грокиманну «страстные поцелуи».
Эта Кетхен сентиментальна, как классическая Гретхен. Она кровожадна и тупа, как образцовая гитлеровка. Ее признания представляют тем больший интерес, что она пишет не из захваченного края, но из самой Германии, куда гитлеровцы нагнали рабочих-поляков. Она скромно называет рабовладельцев «работодателями». В маленьком прусском городке Кетхен боится одна передвигаться. Она ругается площадной руганью, говоря о поляках. Легко догадаться, как упомянутый в письме герр Рове, любитель «Майн кампф» и ликеров, «усмиряет» поляков. В победоносной Германии царит страх.
Остается добавить, что Кетхен в конце письма говорит о своей тревоге за родственников Грокиманна, проживающих в Ольденбурге: «Здесь говорили, что туда часто налетают англичане…» Кетхен рассчитывала на близкое свидание со своим Грокиманном: «После русского похода тебе, наверно, дадут отпуск». В Дроссене немцы считали, что война на Востоке будет «молниеносной». Только поляки не верили в торжество Гитлера и Кетхен.
Что ж, Грокиманн погиб где-то в Белоруссии. Молнии Гитлера застыли в небе, как заколдованные. Правы оказались поляки…
Идиллические окрестности Москвы — леса, речка, лужайки с яркими цветами, запахи смолы и сена. Никто не догадается, что здесь командный пункт аэродрома. Воздух Москвы охраняют смелые летчики.
Под вечер тихо. Некоторые летчики спят, другие читают газеты или валяются в траве. Близок час ночной работы. Телефон: «Группа бомбардировщиков замечена над Вязьмой». Летчики наготове. Мощные прожекторы пронизывают небо, их лучи рыщут, мечутся, настигают незримого врага. Вот он!.. И тотчас вдогонку несется истребитель.
Двадцать минут длится воздушный бой. Слышны пулеметные очереди. В небе огоньки. И вдруг над лесом пламя — это летит вниз «юнкерс».
Истребитель просит посадки. Вспыхивает на минуту свет. Победитель садится. Все это кажется простым и непонятным — зоркость и упорство летчиков, их уменье не потерять врага, найти среди кромешной тьмы аэродром, садиться, когда белый туман, подымаясь с земли, все застилает. Кажется, что у этих людей второе зрение.
А другие истребители уже наверху, они ждут, ищут, настигают. С земли передают: «Правее, еще правее…» Два немецких бомбардировщика после первой пулеметной очереди поворачивают на запад. Через час мы узнаем, что один из них сбит в ста сорока километрах отсюда.