Он не позвонил никогда. При чем тут любовь?
Но случилось совсем неожиданное. Весной, в день ее рождения, пришел незнакомый мальчик с розами.
— Там, на углу, такой высокий блондин с длинными волосами. Он меня попросил передать и дал адрес, — объяснил мальчик.
Это был Саша.
А через полтора месяца, после Пасхи, он неожиданно позвонил.
— Знаешь, поехал на крестный ход в Сергиев Посад, — сказал он, не здороваясь. — Народу собралось — уйма. Ну, ясно… В давке мне сломали руку… Не суть. Теперь хожу в гипсе…
И повесил трубку.
Понимаешь ли, знаешь ли, помнишь ли…
После заключительного разговора с Вовкой Маша потрясла родителей и бабушку резким и категорическим заявлением о своем желании пойти работать. Потому что ей нужны деньги, свои "бабки" на тряпки — она слишком плохо одета и не желает больше ходить в обносках. А родители одевать ее не собираются. Они все время оправдываются тем, что на Машу с ее ненормальным ростом довольно трудно достать готовые вещи, а шить в ателье — им не по карману.
С Инной Иванной случилась истерика.
— Мне только этого не хватало! Это просто ужас! Ты с ума сошла! — закричала она.
— Чтобы с него сойти, его неплохо сначала заиметь, — буркнул отец.
Бабушка надолго насупилась и надулась. Отец внимательно осмотрел трех своих женщин и беззаботно махнул рукой.
— Инна, не пыхти! Ты у нас вечно начальник паники. Ну и пусть она идет работать и учится на вечернем! Что здесь такого? Все равно из нее толка не будет! Пирог без начинки. Буквы от слова не отличает.
И устроил дочку в редакцию крупной газеты.
Папа, почему ты меня так не любишь?!.
Замкнутая, настороженная, неестественно напряженная, Маня явилась на работу. Накануне звонила Элечка, долго разговаривала с подругой и учила, как себя вести.
Добрый эльфик уже второй год трудился маникюршей и учился в заочном Педагогическом, поскольку мать-одиночка, работавшая уборщицей, содержать взрослую дочку не могла.
— Улыбайся, не высказывай своего мнения и старайся ни с кем не ссориться, — поучала Эля. — Так лучше всего. Твое место за шкафом! Сделай вид, что ты всех любишь и всех уважаешь. Не дует — и ладно!
Маша последовала Элечкиному совету. Гнала информашки, вечерами ходила на лекции, в конфликты не вступала. Безразлично посматривала по сторонам карими, тоскливыми, жалкими глазами. Ждала любви и участия. Об этом Элечка ничего не говорила.
Единственный Машкин ухажер в редакции, фельетонист Бройберг, быстро отвалился от нее, встретив абсолютно искреннее нежелание и неумение трепаться, флиртовать, кокетничать и прочее-прочее… Она больше всего на свете боялась разговоров, которые в редакции велись запросто, направо и налево. Болтовня о том о сем. Напоминало своеобразное перебрасывание мячиком. Два раза не поймала — выбываешь из игры.