— Мама, а какая Москва летом? — часто спрашивала Маня.
— Да никакая, — пожимала плечами мать. — Обыкновенная! Такая же, как весной и осенью. Только очень жаркая и пыльная.
Но Машка ей не верила. Ей казалось, что именно летом в городе происходят настоящие чудеса, когда она сидит на даче и ничего не знает и не видит. Неслучайно потом она провела целое лето вместе с Сашей…
Впервые Маня отправилась с родителями на юг в одиннадцать лет. Она ждала этого дня, с трудом представляя и воображая этот замечательный, таинственный вагон, купе, полки… Она нарисовала себе всю долгожданную поездку от начала до конца.
— А как ты там будешь раздеваться перед сном? — спросила Элечка, придвинув к подруге круглые добрые, блекло-защитные глаза. — Ведь там может четвертым оказаться мужчина или парень…
Маня смутилась. Почему у Элечки глаза навыкате? Очень некрасиво. Это ее портит куда больше, чем следы от ожогов. Впечатления и радость от поездки были испорчены напрочь. Но, кажется, эльфик именно этого и добивался…
— Мама, посмотри, тебе нравится этот мальчик?
Инна Иванна лениво выглянула из-под тента и нехотя посмотрела в ту сторону, куда культурная и воспитанная бабушкой дочь указывала подбородком.
— Это тебе он нравится, — резонно заметила Инна Иванна. — Мальчик как мальчик… В общем, ничего… Довольно интеллигентный. Но уж очень толстая мамаша. Иди искупайся. Но не торчи долго в воде!
При чем тут мамаша и ее толщина?
Маша задумчиво зашлепала к морю, загребая ногами горячий песок. Ей первый раз в жизни понравился мальчик… Почему? Что все это значит? Совершенно незнакомый, наверное, даже из другого города, в симпатичной белой кепочке от солнца…
На следующий день Маня выклянчила у матери точно такую же, попробовала ходить походкой незнакомца и стала учиться морщить нос от солнца точь-в-точь, как он.
— Не гримасничай! — строго сказала Инна Иванна, понаблюдав за дочерью. — У тебя будут ранние морщины.
Но морщины Машку пока не пугали. Зато вернувшись из Крыма на дачу, она целыми днями напролет рассказывала эльфику о мальчике, имени которого так и не узнала. Но в ее рассказах была целая история встреч и расставаний, огромная выдуманная поэма первой любви, поэтической и прекрасной, непохожей ни на какие другие…
Элечка выслушала все фантазии очень внимательно и доверчиво, а потом спросила:
— А как же Толя?
И нехорошо засмеялась.
Работа Маню не интересовала: только деньги на тряпки. Теперь она смогла, наконец, позволить себе и красивые костюмы, и дорогие сумки. Странно, но вещи перестали ее занимать тоже слишком быстро. Похоже, она придавала им какое-то несуществующее значение, видела в них чересчур серьезную и большую ценность, в действительности оказавшуюся смехотворной. Бабушка была права.