- Да, мадам, - ответила Энни, и вид ее при этом был такой несчастный.
- Я тоже. Я с ней даже не поговорила. Карен считала, что лучше ей не говорить, что мы уходим.
- Полноте, не стоит мучить себя из-за этого: вы ведь все утро провели с ней. (У мадам Брэди складывалось впечатление, будто Энни воркует, что совсем на нее не было похоже) Вы же не могли предвидеть, что случится. А мадам Дель и в самом деле придет сегодня на ужин?
- В самом деле. Скажите мне, Энни...
- Яйца остынут, мадам Сара.
- Энни, - настойчиво повторила мадам Брэди, - не произошло ли что-нибудь такое, о чем мне не сказали?
Казалось, Энни на сей раз ощутила пинок.
Вытаращив глаза, она вцепилась в свой крест, нервно перебирая его рукой.
- Я не знаю... Я не хочу разговаривать на эту тему. Впрочем, я вообще думаю, что говорить об этом не стоит.
- Боже милостивый! Это почему же?
- Я хочу сказать... В конечном счете, жизнь продолжается, пробормотала Энни. - Ну и зачем это все пережевывать? Бедняжка... в конечном счете, я говорю себе: она, вероятно, сейчас в лучшем мире.
Энни съежилась, опустила голову и, переступив порог салона, исчезла в кухне.
Мадам Брэди принялась есть яйца. Она размышляла над явным противоречием между крестом, до которого дотрагивалась Энни, и тем ужасом, который она испытывала от мысли о смерти, если это, конечно, было именно то, о чем она пыталась увещевать мадам Сару, говоря о "лучшем мире".
Конечно, мадам Брэди тоже не видела в смерти заманчивой перспективы, просто принимала ее как непреложный факт. По ее мнению, это было доказательство, основанное на предположении, что-де Алиса - в лучшем мире: может, это так и было, а может, и нет...
Несомненно, Энни испытывала чувство вины, от того, что в этот злополучный день после обеда тоже отправилась отдыхать на второй этаж, как обычно, и потому что, не ожидая так скоро пробуждения Алисы, она, ничего не подозревая, как бы позволила войти в их дом ангелу смерти. Для всех была неожиданной кончина Алисы. Во всяком случае, именно в этот понедельник.
"Потрясение? Да, - подумала она. - И так случилось, что я возмущаюсь под впечатлением этого шока. Да нет же. И все-таки все это не похоже на правду".
Шаркая ногами, вошел Боб Конли.
- Доброе утро, - сказала мадам Брэди своему внучатому племяннику. Что, сегодня занятий нет?
- Нет, но все же надо немного позубрить, - ответил молодой Бобби.
Он устроился таким образом, что это, скорее, было похоже на геройство, чем на физическое движение, которое обычно выполняют, чтобы сесть на стул. Бобби было двадцать лет. Зимой он жил в университете, а летом ходил на занятия там, где жил.