— Твой ублюдок не будет носить фамилию Райз.
Она чуть приподняла идеально выщипанную бровь.
— Мой? НАШ, мой дорогой муженек. Наш. И не ублюдок, а законный сын, зачатый… хм… в любви и страсти.
— Что ты несешь! Здесь никого нет, незачем притворяться…
— А зачем тогда ты так орешь?
— Потому что это переходит всякие границы! Я не собираюсь давать свое имя неизвестно от кого рожденному щенку женщины, с которой у меня нет ничего общего, женщины, которую я…
Она подалась вперед, и Джефф отшатнулся, испуганный и пораженный выражением ярости, исказившим классические черты этого красивого и ненавистного лица.
— Которую ты трахал во все известные места? Да? Которую заставлял заниматься таким сексом, который практикуют даже не в каждом садо-мазо-клубе? Которую имел по семь раз за ночь, на полу, на столе, в ванной и сортире, на балконе гостиницы? Которую заставлял выслушивать такие непристойности, от каких закраснелись бы даже портовые шлюхи?
— Ты… ты…
— Я, я. Именно я. Именно по мне ты елозил своим потным жирным тельцем, именно я выполняла все твои прихоти, включая те, от которых хотелось пойти проблеваться и почистить зубы! И ты еще смеешь подозревать меня в измене!
— Да ты… А презервативы?!!
Кира откинулась на спинку дивана и расхохоталась неожиданно звонким и неподдельно веселым смехом.
— Ну ты и шутник! Еще скажи, что все использованные резинки ты тщательно собирал и пересчитывал!
— Кира, я не потерплю…
Она вдруг сделалась очень серьезной и кивнула.
— Что ж, мне не хочется расставаться врагами. Ты, конечно, прав.
— Что?!
— Я имею в виду, первая же экспертиза подтвердит, что это не твой ребенок.
— Я не…
— И любой суд удовлетворит твое прошение о разводе.
Он стоял с открытым ртом и хватал воздух. Сказать было нечего. Кира вздохнула и страдальчески взялась тонкими пальцами за виски.
— Ничего не попишешь, придется согласиться на развод. Даже жаль, честное слово. Я уже как-то привыкла к тебе, суслик мой. Что ж, буду матерью-одиночкой. Еще хорошо, что у меня не будет материальных затруднений. С такими-то деньгами!
Его пальцы конвульсивно сжимались и разжимались, но с места Джефф не двигался. Кира шагнула к нему и неожиданно, высунув длинный и узкий язык, длинно провела кончиком по губам, носу и щеке Джеффа. Он отшатнулся, в ужасе чувствуя, как возбуждение захлестывает его обжигающей волной. Кира не дала ему отстраниться. Одним стремительным движением плеч она избавилась от своего шелкового одеяния и оказалась совершенно обнаженной. Прижалась к Джеффу, бесстыдно лаская его плоть прямо через одежду, промурлыкала хриплым голосом: