А может, она заболела? Говорят, какая-то инфекция ходит…
У нее ломило все тело и голова была тяжелая, хотя выпила Шерилин всего один бокал шампанского, да и то — по настоянию адвоката отца, Барри Серкиса. На старинных дедушкиных часах в конце коридора — половина второго ночи. Скоро гости начнут разъезжаться. Надо найти Рона и попросить его извиниться за нее перед гостями. Она и впрямь плохо себя чувствует.
Шерилин спустилась по мраморной лестнице и плавно заскользила между гостями, светски улыбаясь и равнодушно-вежливо благодаря за комплименты. Где Рон?
Рона не было здесь, среди моря фальшивых улыбок, звона бокалов и блеска драгоценностей. Вероятно, он в библиотеке, беседует с кем-нибудь.
Голоса она расслышала даже сквозь закрытую дверь. Сердитые голоса. Возбужденные. Среди них выделялся голос ее мужа — высоковатый, нервный тенорок. Шерилин постучала и подергала ручку — заперто.
— Да?
— Это я, Рон.
— Я подойду через минуту, дорогая.
Даже через дверь было слышно недовольство в голосе мужа. Кроме того, Шерилин расслышала чью-то фразу: «Но мы еще не закончили!» После этого дверь распахнулась, и на пороге возник Рон. Как всегда, безупречный — ни единой морщинки на гладком лице, прическа — волосок к волоску, костюм в идеальном состоянии. Только на верхней губе выступили крохотные капельки пота. Шерилин машинально заглянула мужу за плечо, но комната была пуста, только колыхались занавески над балконной дверью.
— Ты с кем-то спорил?
— Что? А, нет-нет. Ничего особенного. Ничего, о чем тебе стоило бы волноваться. Обычный бизнес.
Он никогда в жизни не посвящал ее в дела, но сегодня это почему-то казалось обидным. Шерилин нахмурилась.
— Дорогая, ты меня искала — что случилось?
Она растерялась, не зная, как объяснить толком свое состояние.
— О… Я просто немного плохо себя почувствовала и решила уйти к себе… если ты не против.
Рон нахмурился.
— Разумеется, все в порядке, но…
Внезапно он просиял и схватил Шерилин за плечи.
— Говоришь, плохо почувствовала? Возможно, ты наконец-то беременна! Это вполне может быть.
Шерилин почувствовала прилив паники от одного только предположения, что Рон прав. Вскинула руки, непроизвольно защищаясь от его слов.
— О нет! Нет, это невозможно!
Муж нахмурился еще сильнее, теперь в его глазах ясно читалось недовольство.
— Невозможно? Мы уже обсуждали это, дорогая, и пришли к решению, что пора заниматься этим вопросом всерьез. И занимались. Почему же ты говоришь — невозможно?
— Я сказала тебе, Рон, что должна подумать и все взвесить. Я все еще не уверена, что сейчас подходящий момент…