Второй прикрывал напарника, работая короткими очередями из старомодного «АК-47». Пули, словно стая бойцовых собак, рвали гнилую плоть на части, во все стороны летели какие-то брызги и ошметки мяса. Одна за другой лопались лысые головы, исход боя был предрешен… Бесцеремонно направив ствол пулемета в живот новому знакомому, здоровяк в камуфляже, кепи и черных очках потребовал:
— Маску сними! Ты кто? Его напарник, оказавшийся высоким и худым негром со странно брылястым лицом, молча вертел головой, стараясь не оставлять машину и поле без присмотра. Останки зомби неопрятными кучами лежали на земле, других противников видно не было.
Левой рукой мужчина с «вертикалкой» стянул с лица шапку и с неприязнью посмотрел на американскую экипировку военных. «Натовцы», — подумал он и представил, как стреляет в пулеметчика.
— Ты чо молчишь, мужик? — солдат в темных очках отстегнул с пояса пластиковую флягу и протянул. — Хлебни, шок снимет. Меня Жора зовут, — сказал он дружелюбно.
— Пей, говорю. Сразу попустит.
— Вы кто? — сипло спросил путник. — Американцы?
— Русские мы, — пулеметчик приподнял пшеничные брови, удивившись неожиданному вопросу. — Я — старый русский, а Том, — ухмыляясь он покосился на негра, — новый. Я в Венесуэле буровиком работал, когда вся эта байда началась. Теперь вот домой еду. Мужчина опустил ружье и взял флягу. Глотнул. Водка, пшеничная. Русская. Хорошая. Он снова глотнул и вернул Жоре.
— А я — Олег Шереметев, учитель, — сказал он. — Инструктор по русскому скаутингу.
Ночью в мертвый город решили не въезжать и Жора остановил свой автопоезд на кольцевой. Оставив негра сторожить в кабине «ракетоносца», перебрались в домик-прицеп, закрепленный на одной из платформ. Здесь имелась маленькая кухонька, и буровик принялся готовить ужин.
— А что это твой Том все время молчит? — спросил Шереметев, наблюдая, как новый знакомый вскрывает банки с консервами. — Или он по-русски ни бум-бум?
— Угу, — Жора мрачно посмотрел на пораненный о жесть палец и слизнул кровь. — И это тоже. Но только он — немой. Как Герасим, — бывший нефтяник осклабился. — До всей этой байды художником был, а потом угодил в лапы уличной банде. Ну, белые мальчики на нем за Обаму и поотрывались, да так, что у него голос пропал. На нервной почве. Но мне нравится, я болтать не люблю. Да и негры мне по душе. Олег удивленно посмотрел на буровика.
— Они — ребята простые, искренние, к природе ближе, — пояснил тот. — Не то, что чурбаны какие-нибудь. Вот от тех чего угодно можно ожидать. Менталитет такой. А вообще я с ним поначалу намучился. Он ведь, когда его встретил, жирный был, стопроцентный американец. Из одних гамбургеров и кока-колы состоял. Но ничего, я его так погонял, что сам видишь — боец получился! Только все равно не говорит. Жора поставил на откидной столик одноразовые тарелки, положил ложки и вилки. Вынул из холодильника тарелочку с кусочками подвявшей ветчины, колбасы и сыра.