– Дуэль, молодой человек? Никита, будь другом, сбегай через дорогу, там в детских товарах купи нам пару пистолетов с присосками.
Народ ржет. Денис наливается краской. Никита возвращается через пять минут.
– Джентльмены, вы будете стреляться в коридоре или в на улице?
Стай знает, как навязать свои правила игры. Он умышленно становится против солнца, давая своему сопернику преимущество.
– Теперь сходитесь! – Фальшиво поет Никита. Да уж, Онегин и Ленский…
И тут я понимаю, что отчаянно хочу НЕОБХОДИМОГО результата. Я по-настоящему волнуюсь только за ОДНОГО из этих двоих. Я хочу, чтобы Денис промахнулся.
Но он стреляет первым, и попадает. Стай картинно сползает по стене.
– Что здесь происходит? – В коридоре появляется Ольга Львовна Кернич. Это ей мы сейчас будем сдавать экзамен.
'Покойник' Стай вещает с закрытыми газами:
– Ой, только не говорите, чтоб вам было бы неприятно, если б из-за вас стрелялись мужчины. Пусть даже на игрушечных пистолетах.
– Антон, ты все такой же…
– Буду умирать и зубоскалить, я знаю. – Он поворачивается ко мне. – Нет, ну что за дамы пошли, а? Тут меня убили, а она даже не сделала вид, что пригорюнилась.
Вскочив, Стай галантно подает руку Кернич.
– Ольга Львовна, позвольте угостить вас кофе. Все равно до экзамена еще время есть.
Она мнется мгновение, а потом спускается с ним вниз, в бар. До нас доносится ее голос:
– Антон, Антон, ты же солидный человек, работаешь в таком заведении, надо стиль соблюдать!
– А я его и соблюдаю. С точностью до наоборот.
Денис подходит ко мне, он хочет сказать что-то, но я его останавливаю ладонью.
– Все. Прости, но все.
– Алла, ты чего?
– Я сказала – все.
И потом, после экзамена, я бегу на встречу к Антону и не знаю, убить его готова или наоборот – зацеловать до смерти. Он стоит без шапки, и мягкий снег ложится ему на волосы холодной сединой. Я понимаю, что сейчас мир сойдет с ума, и я вместе с ним…
Мы заходим в какую-то квартиру. Позже я узнаю, что тут живут его родственники, но сегодня их дома не будет. И теперь дороги назад у меня нет. А впрочем, нужна ли эта дорога?
Попрощавшись со своими моральными устоями, я таю в его руках.
– Все, давай остановимся, – неожиданно отстраняется он. – Добром это не кончится. Я не хочу тебя соблазнять сейчас. Не люблю торопиться.
– Почему?
Вопрос выпрыгивает из меня, прежде чем я понимаю, какую плотину рушу одним словом. Стай пристально смотрит мне в глаза. Этот взгляд осязаем. Я просто чувствую, как он пронизывает меня насквозь.
… И наверное, поэтому я не ощущаю, как он начинает раздевать меня. Уверенно и нежно. А потом остаемся только мы двое наедине с нашей страстью.