Она усмехнулась и провела по его груди кончиками пальцев:
– А ты уникум, Макс… Даже не знаю, восхищаться твоей выдержкой или морду тебе расцарапать.
Катя поднялась с земли и начала спешно одеваться.
Потом она обернулась через плечо и вымученно улыбнулась:
– Возможно, ты прав. И когда-нибудь я тебя пойму.
– Не обижайся и не злись.
– Я постараюсь… Постараюсь понять.
Через два дня семинар закончился.
На прощальный банкет они не пошли. Стояли под деревом и целовались. Безмолвно. Слова здесь были совершенно не нужны.
– Через год здесь же снова будет семинар.
– Я знаю, папа уже сказал, что мы обязательно приедем.
– Мы?
– Да, он спросил меня, хочу ли я еще раз здесь побывать.
– И?
– Макс! А как ты думаешь? Я влюбилась, и влюбилась серьезно! Ну, что такое один год? Всего лишь год? Ты же взрослый мужчина, ты должен уметь терпеть!
– Я же тебе рассказывал о себе, – вздохнул он.
– Вот именно. Ты так рассуждал о том, как важна выдержка… Вот мы и посмотрим, насколько ты терпелив.
– Посмотрим, – мрачно кивнул он.
Можно ли хранить верность во имя мифа? Во имя той легенды, которую мы создаем себе сами? Вряд ли. Ушла эпоха Дон Кихотов, живущих иллюзией Дульсиней.
Можно ли хранить верность во имя себя? Во имя того стержня, на котором держится "я"? Быть может…
Один год превратился в двенадцать отрезков боли. Макс перестал существовать для окружающего мира. Он жил где-то там, в Болгарии, в будущем, которое не наступило…
Их связывали только письма.
Максим
"Привет! Если бы ты знала, как я сейчас схожу с ума… Я сейчас, задним числом, прокручиваю все эти наши дни вместе. И понимаю, что все правильно. Все так и должно было случиться. Мне надо было как-то пошатнуть мой махровый цинизм. Иначе бог знает, во что бы я превратился. Мне категорически был необходим какой-то толчок для того, чтобы двигаться дальше.
Пойми, когда ты достигаешь какой-то вершины, положения и прочее, начинается обыкновенная лень. Сам себе задаешь вопрос: а зачем двигаться дальше? Ведь, по сути, ты движешься по спирали, на каждом новом витке так или иначе повторяясь, пусть и немножко по-другому. Для того, чтобы не сдаться, нужен очень мощный стимул. В моей жизни на этом этапе таким стимулом стала ты".
Катя
"Ты – циник? Ой, не смеши меня! Ладно-ладно, не вздумай обижаться. А мне кажется, что ты романтик. Я вспоминаю, как мы целовались на берегу и как ты на меня смотрел… Разве у циника может быть такой взгляд?
Макс! Ааааа! Я буду жаловаться! Предпоследний год школы – это такой ужас! Преподы с ума сошли! Я из учебников не вылезаю, пожалей меня!"