Алла Степановна склонилась над классным журналом, потом неожиданно подняла голову и спросила:
– Диана, а ведь ты раньше училась в двадцать первой школе…
Над классом повисла гробовая тишина. Двадцать первая была частным лицеем, и позволить себе там учиться могли дети только очень обеспеченных родителей.
Мира заметила, как по лицу Диана пробежала легкая тень. Потом девушка улыбнулась и сухо ответила:
– Сборище самовлюбленных уродов. Ощущение, что учишься с родными братьями и сестрами принца Уэлльского. – Она повела плечами. – Если честно, не хочу об этом говорить.
Класс с одобрением посмотрел на новенькую. В третьей школе учился сплошь пролетариат, и детей-мажоров здесь недолюбливали. Сашок решил, что пришла его пора сказать свое веское слово и он гнусавым голосом провозгласил:
– Поприветствуем же звезду, скатившуюся в нашу лужу со звездного Олимпа!
Диана, не на секунду не задумываясь, ответила частушкой:
– С неба звездочка упала
Прямо к милому в штаны,
Пусть там все пообгорало,
Лишь бы не было войны.
Хохот одноклассников просто подкосил Сашка. Он только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Юлька Квасина, одна из бывших его пассий, не преминула добавить:
– Там не пообгорало, а скорее стерлось!
– Тише, тише! – Алла Степановна постучала по столу указкой. – Я понимаю бурную игру ваших молодых гормонов, но нельзя ли отложить ее до лучших времен. Например, до окончания занятий.
Степановна была преподавателем суровым, и ругаться с ней никто не хотел. Спустя три минуты весь класс уже тихо сидел, склонившись над головоломными задачами по физике. Но по поведению юношей чувствовалось, что они ждут – не дождутся перемены.
После звонка народ устремился к выходу. Диана шла медленно, гордо подняв голову. Мира робко спросила:
– Ты случайно не моделью стать собираешься?
– Да я и так модель, – спокойно ответила Диана. – Только мои снимки много стоят.
– А оригинал? – Тут же вмешался Леха.
– Милое дитя, – устало отмахнулась Диана. – Я барышня крайне дорогая, и ухаживать за мной весьма накладно. Одного обаяния здесь недостаточно.
Уже две недели спустя Диана освоилась и поддерживала со всеми одноклассниками ровные дружеские отношения, не переступая той черты, за которой начинается панибратство. В школе утвердилось мнение, что девочка она не мажористая, но цену себе знающая, а к таким людям уважение возникает всегда.
Единственный человек, к которому она относилась чуть теплее, была та же Мира. Диана сильно путалась в геометрии, и Мира с удовольствием давала ей списывать. Однажды Диана подошла к своей соседке по парте и задумчиво почесывая кончик носа, сказала: