Обсуждали такой безобидный вопрос: уступают ли крымские вина французским. Неожиданно какой–нибудь сторонник бургундского восклицал: «Эрнст Зигварт в Симферополе. Пишет: море вина! Двенадцатому полку везет на вино!»
Порой болтовня за столиками принимала характер прямого, злоумышленного разглашения военной тайны. Летчики рассказывали о своих последних вылетах, называли те объекты, которые они будут бомбить в следующий раз.
Первое время Оксана не верила своим ушам. Ей даже казалось, что летчики ее подозревают и специально ведут такие разговоры в ее присутствии. Стоит ей задержаться у столиков больше, чем требуется, и ее сразу же разоблачат. Но такое предположение было просто нелепым. Летчики не обращали внимания на Анну, они беседовали о своих делах. Они были непоколебимо уверены в несокрушимости своей армии, и это порождало их беспечность.
Вскоре Оксана из отрывков подслушанных за столиками разговоров собрала довольно богатую информацию. Она узнала, какие части базируются на Полянском и близлежащих к нему аэродромах и каким количеством боевых машин они располагают. Ей стали известны фамилии командиров полков и многих летчиков. Память девушки вбирала в себя все услышанное, как губка, и рассортировывала по нужным полочкам.
Кроме летчиков, в столовой появлялись и несколько штабных писарей. Обычно они приходили не все вместе, а по одному, и усаживались за служебный столик. Их обслуживали быстро, но как–то небрежно. Да и сами писари старались не задерживаться в столовой. Тут было какое–то нарушение правил со стороны капитана Бугеля, видимо, начальник столовой старался поддерживать с писарями хорошие отношения и кормил их наравне с летчиками, хотя летный состав получал особый паек.
Один из писарей, молчаливый ефрейтор с чистыми серыми глазами на худом, строгом лице, заинтриговал Оксану. Ему было лет тридцать — возраст подходит для старшего брата Курта Мюллера. Очень похожими были глаза, Оксана начала подавать на служебный столик. Ефрейтор только один раз взглянул на новенькую официантку, но не произнес ни слова. Его взгляд был спокойный, оценивающий.
Она не пыталась заговорить с ним первая, пока не узнала его фамилии. Ефрейтор Беккер. Через несколько дней, также никого не спрашивая, узнала имя. Ефрейтора окликнул другой писарь: «Иоганн, ключ у Морица». Итак — Иоганн Беккер служит в штабе. Он — писарь. Писарей в штабе много, есть обер–ефрейторы, фельдфебели. Беккер всего лишь ефрейтор, но он питается в офицерской столовой. Нужно полагать, он выполняет в штабе какую–то важную работу. Анна его не будет особенно тревожить. Только слегка, только один–два вопроса.