Я и сам уже чувствовал себя не вполне нормальным. И тут в судейскую кабину ворвался врач: его фланелевый костюм промок до нитки, на нем все еще были перчатки для крикета и защитные подушки, а очки куда-то исчезли; он услышал наши возбужденные голоса и отпихнул от меня Кроссли, который уже успел вцепиться мне в плечо.
— Живо! Марш к себе в спальню, Кроссли! — приказал он.
— А я не пойду, — сказал Кроссли, снова становясь горделивым. — Слышите, вы! Вы, ничтожество… змеи и яблочные пироги!
Доктор схватил его за шиворот и попытался вытолкнуть из кабины.
Кроссли вырвался, в глазах его сверкнуло безумие.
— Пошел вон, — сказал он, — оставь меня в покое, или я закричу. Слышишь? Я закричу. И убью всю вашу проклятую свору. Я снесу с лица земли вашу лечебницу. Даже трава пожухнет на ваших лужайках. Сейчас я закричу. — Ужас исказил его лицо. На скулах выступили два красных пятна и начали расползаться по всему лицу.
Я заткнул уши пальцами и выскочил из судейской кабины. Вероятно, я отбежал уже шагов на двадцать, когда неописуемой силы ожог заставил меня закрутиться на месте, лишив на миг зрения и языка. Однако каким-то чудом я избежал смерти. Быть может, я тоже везучий, как этот Ричард. Молния, ударив в будку, уложила доктора и Кроссли на месте.
Труп Кроссли нашли застывшим и прямым, как палка, а доктор лежал в углу скорчившись, зажав руками уши. Никто не понимал, как это могло произойти, ибо смерть наступила мгновенно, а доктор был не такой человек, чтобы затыкать уши перед ударом грома.
Пожалуй, будет недостаточно эффектно закончить мой рассказ сообщением о том, что Рэчел и Ричард были те самые мои друзья, у которых я гостил (Кроссли обрисовал их характеры весьма точно), но могу прибавить еще, что, когда они услышали от меня, как некий человек по имени Чарльз Кроссли был убит молнией вместе с их ириятелем-доктором, смерть Кроссли сравнительно мало взволновала их, о докторе они сокрушались куда больше. У Ричарда вообще ничего не отразилось на лице, а Рэчел сказала:
— Кроссли? Это, должно быть, тот человек, который называл себя Австралийским Иллюзионистом и как-то на днях показывал изумительные фокусы. У него, в сущности, не было даже никаких атрибутов, кроме черного шелкового носового платка. Мне очень понравилось его лицо. О да, а Ричарду оно вовсе не понравилось.
— Нет, мне просто не понравилось то, как он все время пялил на тебя глаза, — сказал Ричард.