Когда Урс отошел от пиршественного стола в состоянии легкого подпития, из кустов вынырнула троица во главе с Гориллой. Четвертого не было. Увидев, что Урса не удалось застать врасплох, Стунг сказал:
— Поговорить надо.
— Говорить буду только с тобой. Если эти двое сейчас же не уберутся, буду бить, убивать и калечить.
— Ну ладно, уходите, — кивнул бывший десятник своим людям. Они исчезли в темноте, и Урс убедился, что ушли они достаточно далеко.
— Отойдем подальше, а то кто-нибудь привяжется или подслушает.
Урс отошел вместе с Гориллой к скале. Стунг начал:
— Перетереть с тобой надо, как мужик с мужиком. Ты крутой тип, уже вижу. Пока я даже согласен, чтобы ты десятником был у нас. Власть свою ты уже показал, так теперь не опускай нас перед сявками. Мы пока что вкалывать будем как следует, но и ты нас не обижай, держи за законных. В натуре, ты так скоро мастера заменишь, а я твоей правой рукой буду. Всех в кулаке зажмем.
— Слушай, морда, а не пошел бы ты туда, откуда когда-то вылез! Воняешь, блин, и весь волосатый, как последний шжи! Если дисциплину будешь соблюдать, обижать зря не стану. А поблажек тебе больше не будет, прошло твое время!
— Ну, как знаешь! — закричал Горилла, и Урсу боевое чутье подсказало, что надо отскочить.
Каменюка просвистела прямо за спиной, ободрав волосы и частично кожу на голове. Урс притворился оглушенным, на него бросился вожак и получил безжалостный удар ногой в пах. Выскочившему слева Срону Урс вывернул руку с кинжалом, правда, ломать не стал. Справа налетел Кун, его Ликарин просто нокаутировал. Спрыгнувший сверху Клус, в темноте не видевший, как обернулась схватка, получил удар под дых, еще один мощный по морде и предпочел упасть. Затем Урс подошел к Горилле и изо всей силы врезал ему ногой по лицу.
— Я еще днем поклялся: в следующий раз тебе нос сломаю, чтобы отметка была на всю жизнь, с кем нельзя связываться! — Урс полуобернулся к Клусу, который пытался было подняться, но предпочел не рыпаться. — А вы, сявки, возьмите свою гориллу и волоките к костоправу и целительнице, а то протянете, и в Шжи можно будет продавать, как евнуха. Там и вас подлечат. Деньги за лечение вычту из заработка.
И потащили три избитых шестерки того, кто еще недавно считал себя паханом, а теперь выл от боли, страха и злобы. Урсу тоже зашили рану на затылке, а пожилая монашка-целительница, явно старая дева, на него неодобрительно посмотрела:
— Это ты их всех так отделал за то, что они в тебя случайно камнем попали?
Урс решил не раздувать и не выносить на свет, что случилось.