Когда мы уселись в кабинете, рассказал про новости полиции. Эдгар, как всегда, немного помолчал, измерил шагами комнату. Интересная у него манера думать, ведет себя, словно тигр в клетке. Неужто во время отсидок привык?
— Проблемы полиции — не новость, к этому все и шло. Трудно в наше время сохранить старую систему управления. Нелишним будет вспомнить и личностный фактор. — Он предложил мне кофе и передвинул поближе пепельницу, словно настраивая на долгий разговор. — Наши ребятки на разведку ушли?
— Да, — ответил я, — сказали, на двое суток.
Эдгар кивнул:
— Ясно. Ну, это правильно. Дело близится к развязке. Потом на Украину?
— Конечно.
— И это хорошо. Прошло больше месяца с начала эпидемии, и ситуация, на мой взгляд, для поездок самая подходящая. Старого мира уже нет, а нового — еще нет, — подвел он итог.
— Насчет нового мира уже не уверен, — сказал я и посмотрел на собеседника. — Разговаривал сегодня с Доком, он меня здорово напугал своими подозрениями.
Коротко пересказал наш разговор с Лешкой, отчего хорошее настроение Эдгара моментально улетучилось. Он даже про ходьбу забыл. С минуту молча сидел в кресле, потом поднял на меня глаза и каким-то другим голосом спросил:
— Вы хотите сказать, что есть вероятность… — Он не закончил фразы, но зачем повторять то, что слышать по-настоящему страшно.
— Да, такая вероятность есть.
— Хотелось бы надеяться, — глухо сказал он, — что это не так. Иначе нам остается призрачная надежда на вакцину.
— Я тоже очень надеюсь на это…
— Нам больше ничего не остается, — повторил Эдгар, — только надеяться.
— Вы хотели мне что-то рассказать? — напомнил я.
— Да, конечно, есть свежая информация. Когда заберете ребят, расскажете им вот что. Проблемы с персоналом не только у полиции, такие же трудности возникли и у военных. Первой откололась рота, охраняющая патронный завод в Гирайте. Была небольшая стычка, во время которой погибло около десяти человек. С какой стороны были потери — не знаю, но думаю, потеряли атакующие. После этого участились побеги с базы. Армейцы бегут небольшими группами, от двух человек до целых отделений. Сейчас на базе осталось только два взвода. Линейных взвода, — уточнил Эдгар. — Я не знаю, что это значит, но, по словам информатора, это около шестидесяти человек. Раньше там находилось около двух рот. Масштабы дезертирства впечатляют. Как оставшимся удалось удержать базу под своим контролем — не знаю, но полагаю, что там остались самые боеспособные бойцы. Причем начальству каким-то образом удалось их заинтересовать. Согласитесь, в наше время за одну лишь идею служить никто не будет…