— Или ты успокоишься, — сказал он, — или я на несколько минут отправлю тебя в страну грез. Выбирай. Как вы могли втянуть нас в это гнусное пари, Гиацинт? — продолжал он. — А мы вам доверяли.
Тот опустился на свою кровать.
— Вот оно что… Это Амина вам рассказала, я полагаю?
Ганс тотчас встрял:
— Что-что? Какое пари?
— Я ничего не знал, Этти. Даю вам слово, что до вчерашнего дня понятия не имел об этом пари. Гелиос признался мне только тогда, когда я завел речь о Кассандре.
В висках у меня стучало, словно рядом били барабаны, перед глазами плясали десятки светящихся точек. Кровь поступала в мозг в ограниченных количествах, от чего казалось, будто меня затянуло в водоворот. Надеясь избавиться от этого адского вращения, я вцепился в ногу братца и простонал:
— Этти… Я сейчас отключусь.
Хватка, сжимающая мой затылок, превратилась в легкий массаж, и боль немного ослабела.
— До каких пор вы рассчитывали хранить этот секрет? — продолжал свой допрос Этти.
— Гелиос запретил говорить вам, боялся, что вы отступитесь… Мне… Я возмущен не меньше вашего, поверьте!
Тут снова вмешался Ганс:
— Эй! Минуточку! Так что это за история с пари?
Когда Этти вкратце пересказал ему наш разговор с Аминой, парень аж задохнулся от негодования:
— Выходит, Гелиос, даже не предупредив, отправил нас сражаться с бандой подонков, которые гонятся за нами по пятам? — Он повернулся к Гиацинту: — Какое мерзкое свинство!
— Насколько я понял, — объяснил тот, — это было предусмотрено правилами игры. Что-то вроде способа придать ей остроту. Тогда понятно, почему Кассандра была удивлена не меньше, чем я.
— А этот Альмадейда или как его там? — напомнил Ганс. — Он-то прекрасно знал, в каком качестве выступает и чего ищет, разве нет?
— По всей видимости, в том, что касается его, игральные кости были подделаны. Он должен был самостоятельно обнаружить присутствие других «игроков», но тот, кто его нанял, явно хотел обеспечить ему преимущество.
С помощью Этти мне удалось сесть, но мое зрение все еще было затуманено. Да и голоса, отдаваясь у меня в ушах, звучали странно и слишком громко, будто через микрофон.
— Если верить Амине, в борьбе участвуют пять игроков, — заключил братец. — Следовательно, осталось двое, не считая нас и если исключить эту Кассандру.
— Мне наплевать на численность конкурентов, — перебил я их, хотя все еще не мог полностью прийти в себя. — Что касается нас, Этти и меня, игра окончена. А ты, — прибавил я, косясь на братца и потирая ноющий затылок, — можешь на меня рассчитывать: я тебя еще заставлю за это заплатить.