, стр. 10). Чехов «ни одной пасхальной ночи не провел в постели» и отправлялся «бродить по церквам», слушая пасхальный перезвон и праздничную службу (там же, стр. 86). У него была своя библиотека из богослужебных и духовных книг, он интересовался специальной литературой по истории церкви и обрядовой стороной церковных служб (см.: Н. Ф.
Бельчиков. Неизвестный опыт научной работы Чехова. —
Чехов и его среда, стр. 113).
В письме к И. Л. Леонтьеву-Щеглову от 9 марта 1892 г. Чехов утверждал: «Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание — с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет». Сохранив до конца жизни любовь к колокольному звону, он, прослушав однажды церковный благовест, сказал: «Это всё, что осталось у меня от религии» (А. Л. Вишневский. Клочки воспоминаний. Л., 1928, стр. 100; ср. также письмо к С. П. Дягилеву от 12 июля 1903 г.).
Публикация рассказа в газете и, особенно, в составе сборника «В сумерках» обратила на себя внимание печати и литературных кругов. В. Г. Короленко вспоминал в 1904 году, что сначала он «сочувствовал далеко не всему, что было написано Чеховым», но рассказ «Святою ночью» сразу привлек его внимание: «Кажется, в то время был уже напечатан (в „Новом времени“) очерк „Святою ночью“, чудная картинка, проникнутая глубоко захватывающей, обаятельной грустью, еще примиряющей и здоровой, но уже, как небо от земли, удаленной от беспредметно смешливого настроения большинства „Пестрых рассказов“» («Памяти Антона Павловича Чехова». — «Русское богатство», 1904, № 7, стр. 216).
Один из рецензентов отнес рассказ «Святою ночью» к числу самых поэтичных в сборнике «В сумерках»: от него «веет правдивой жизненностью, искренностью чувства, пластичностью образов и красотой поэтических описаний природы. Г-н Чехов несомненно поэт, хотя и пишет прозой, — более поэт, чем иные патентованные стихослагатели» («Петербургская газета», 1887, № 248, 10 сентября). Другой рецензент отмечал грациозность и изящество художественной манеры Чехова, напоминающей манеру Тургенева, и считал «весьма характерным» для сборника рассказ «Святою ночью», в котором «симпатичная личность» монаха и «его теплый рассказ» об умершем друге «переданы с большою правдою и искусством» («Правительственный вестник», 1887, № 197, 12 сентября).
К. К. Арсеньев в статье «Беллетристы последнего времени» обращал внимание на «законченность» литературной отделки рассказа, на гармоническое соответствие развития сюжета и «простодушности» повествования. Он отмечал также мастерство Чехова в передаче весеннего ночного пейзажа, тонких душевных движений и «трогательной откровенности» Иеронима в обрисовке фигуры «его умершего друга» («Вестник Европы», 1887, № 12, стр. 773).