Джой поискала взглядом оставшиеся два истребителя. Однако, те, видимо, не рискнули продолжать преследование непосредственно в атмосфере и предоставили многострадальной "Куколке" возможность самостоятельно сгореть в обжигающих объятьях атмосферного кислорода, или разбиться о стремительно вырастающие среди облаков пики горных массивов.
* * *
Это было длинное, бесконечно длинное падение. Небо и земля снова и снова менялись местами в безумной, гипнотизирующей карусели. Джой чувствовала, как в оружейную башню проникают удушающие волны жара — слабый отголосок того адского огня, который постепенно пожирал защитные слои корабельной обшивки. Судорожно вцепившись в подлокотники кресла бортового стрелка, она в оцепенении наблюдала, как хищный оскал горной гряды стремительно промелькнул едва ли не в нескольких метрах под брюхом корабля, затем причудливое переплетение растительного безумия девственного леса упруго хлестнуло по куполу башни, мгновенно, едва коснувшись раскаленного корпуса "Куколки", превращаясь из живой материи в рваные обугленные лохмотья. Затем последовал мощный удар, оглушительный треск сминающихся корабельных переборок и, наконец, неестественная, просто оглушительная тишина, которую Джой уже не услышала, потому что за мгновение до этого окружающий ее мир раскололся на звенящие осколки боли и с печальным звоном осыпался, обнажая чернильную пустоту небытия.
* * *
Джой Андерсон медленно приходила в себя, заботливо поддерживаемая чьими-то осторожными руками. Она судорожно вздохнула, наслаждаясь чувством какой-то особенной легкости, которая проистекала от отсутствия ощущения собственного тела, когда внезапно прохладная струя жидкости, проскользнувшая в ее горло, вернула разуму восприятие реальности вместе со всеми вытекающими из этой реальности неприятными ощущениями — ноющей болью мышц, измученных перегрузкой, свинцовой тяжестью в голове и отвратительным солоноватым привкусом крови на разбитых губах. Из розовой пелены, упорно застилающей глаза, постепенно вырисовались неясные контуры озабоченного веснушчатого лица, казавшегося странно знакомым и одновременно совершенно неуместным среди смутных неодухотворенных видений, которые все еще роились в ее полусонном мозгу.
— Шон? — довольно равнодушно поинтересовалась Джой, скорее из вежливости, чем из любопытства, потому что сейчас ей это было абсолютно все равно.
— Я — Рис! — обрадовано сообщил хозяин веснушек. — Мисс Андерсон, я так рад, что вы очнулись. Хотите еще воды?
— Я хочу ванну из спирта, килограмм синтетического кокаина и дюжину голых мужиков, — пробормотала Джой, пытаясь принять сидячее положение. Ощущение реальности в ее голове постепенно вступало в свои права. Окружающий мир пах дымом, паленой изоляцией и, как ни странно, молодой, только что пустившей соки, травой.