— Да ты счет моей казне хочешь вести...
— Не гневись, князь, — протянул руки ладонями вперед полусотник. — Не считать я твою казну собираюсь, а помочь тебе побольше с людишек твоих получить. Вот, к примеру, Лаймыр... догадываться лишь могу, что не простой он человек...
Лаймыр хмыкнул, но честно перевел его слова князю, спустя мгновение озвучив обратный ответ.
— Боярин он мой из самых приближенных, ежели по-вашему его называть. Не смотри на то, что одет по-простому и меча не носит... Отслужил уже свое на том поприще, на другом пользу приносит. Лаймыр как раз с недавних пор и собирает с подданных моих, кои проживают от реки Вол до устья Ветлуги, серебро на дела мои и на дань булгарам... и Суздали. Без малого четыре тысячи семей сидят на тех просторах под моей властью. И не приносят они почти ничего в казну мою. От силы пять десятков гривен серебра по-вашему: земли-то не самые богатые... — Кугуз в упор посмотрел на воеводу: — Оттого и выделил там наделы для вас...
— А коли они вчетверо больше отдадут тебе, князь... Через три года? — вкрадчиво спросил полусотник. — Отдавая лишь четверть из общего дохода по тем новым делам, что мы поставим там... при условии, что весь общий прибыток между нами поровну делиться будет.
— А еще четверть куда уйдет? Почему не всю половину мне предназначаешь? И что за дела вы там учините? Железо лить будете? Тес продавать? — показал свою полную осведомленность в их делах кугуз.
— Четверть на месте останется подданным твоим, чтобы работали не за страх, а за... выгоду, — начал отвечать Иван. — Тогда и землица та заселится... А делать будем все то, про что ты упомянул, следить же за всем этим Лаймыра сообща поставим. Все работные дела твои люди наравне с нашими выполнять будут, отберем лишь их по понятливости. Так что никуда потом знание по новым этим деяниям от тебя не денется, даже если передумаешь через три года...
— Через год! Тогда согласие мое получишь, а не выйдет у вас учетверить доход, так и сгоню вас с земли моей. Согласны ли? — прищурился и напрягся, уперев ладони в подлокотники, кугуз ветлужский.
— Это невозможно, — закачал головой Иван. — За год мы сами лишь на ноги встанем и свои дела наладим, за второй — твоих научим да им мастерские поставим, а третий год уже в прибыток можно будет работать...
— Прав он, князь, не сдюжить нам иначе, как бы ни старались, — опять взял в свои руки нить разговора воевода. — И еще... дела наши общие защищать надобно будет от лихих людей, от тех же новгородцев...
— Сей миг ты требуешь невозможного, чужак... — Князь развалился в своем кресле и устало вздохнул. — Не буду я с Новгородом ратиться: не выжил еще из ума...