— Очень хорошо, сэр.
Миссис Бантинг отправилась обратно. Ей все еще было не по себе, голова кружилась. Потому она не стала спускаться в кухню, а приготовила жильцу чашку чаю на конфорке в гостиной.
За полуденной трапезой супруги немного поспорили о том, где будет спать Дейзи. Ранее было решено устроить ее в задней комнате наверху, но теперь миссис Бантинг передумала.
— Наверное, лучше Дейзи будет спать со мной, а ты, Бантинг, устроишься наверху.
Бантинг не сумел скрыть удивление, но согласился. Скорее всего, Эллен права: девочке будет наверху одиноко, да и, в конце концов, каким бы респектабельным джентльменом ни представлялся жилец, они все же недостаточно его знают.
Дейзи была девушка добродушная; она любила Лондон и искренне стремилась помочь мачехе.
— Не спускайся: я вымою посуду, — весело прощебетала она.
Бантинг принялся ходить взад-вперед по комнате. Жена поглядывала на него украдкой, гадая, о чем он думает.
— Ты купил газету? — спросила она наконец.
— Да, конечно. Но спрятал. Думал, раз ты так разволновалась, тебе лучше ее не видеть.
Бросив на мужа быстрый взгляд, миссис Бантинг убедилась, что он держится как обычно и, по всей видимости, далек от задних мыслей.
— На улице, кажется, что-то выкрикивали… до того, как мне сделалось плохо, я хочу сказать.
Настал черед Бантинга взглянуть на жену настороженно. Он ни минуты не сомневался в том, что внезапный приступ — или истерика, все равно, как это назвать, — у его жены был вызван именно выкриками газетчиков. И она была не единственной женщиной в Лондоне, которой Мститель подействовал на нервы. В утренних газетах говорилось, что многие жительницы столицы боятся в одиночку выходить из дома. Возможно ли, чтобы ее необычное поведение не имело никакой связи с криками и переполохом за окнами?
— Разве ты не слушала, о чем они кричали?
Миссис Бантинг подняла глаза. Она была бы рада притвориться, что ничего не знает. Но это оказалось ей не по силам.
— Да, — глухо отозвалась она. — Краем уха. Что, случилось еще одно убийство?
— Еще два убийства, — поправил жену Бантинг.
— Два? Какой ужас! — Видя, как побледнела — а скорее, позеленела — супруга, Бантинг решил, что ей снова сделалось плохо.
— Эллен! — встревожился он. — Эллен, побереги свои нервы! Не знаю просто, что на тебя нашло. Пожалуйста, не думай об этом! Давай не будем об этом говорить… так много, как…
— Нет, будем! Я хочу! — истерически выкрикнула миссис Бантинг.
Супруги стояли у разных концов стола: Бантинг спиной к камину, а миссис Бантинг — спиной к двери.
Глядя на жену, Бантинг ощутил растерянность и тревогу. Она, действительно, резко сдала; даже ее худощавое тело, казалось, съежилось. Он уныло подумал, что Эллен больше не выглядит моложе своих лет. Ее изящные руки (белые и красивые, словно не знавшие грубой работы) судорожно цеплялись за край стола.