— Очень вкусно. Очень, — промолвил он. — Вот только раздражает эта трубочка. Мне гораздо больше улыбалось бы пить вино просто из чашки, без нее.
— Попробуйте, — лукаво ответил Рындин.
Сокол положил трубочку прямо в воздух. Она качнулась несколько раз — и остановилась, вися в воздухе. Гуро с любопытством следил за движениями Сокола, который поднес чашку ко рту и потянул из нее. Его руки вздрогнули. Чашка качнулась, и в тот же миг из нее вылетел красный шарик. Он пролетел мимо Сокола и двинулся по каюте.
— Держи, держи, — воскликнул Гуро, — вино полетело!
Шарик, колеблясь, плыл в воздухе.
— Ну, ловите вино, Вадим, а то оно растечется по первой попавшейся вещи, — смеясь оказал Рындин.
Сконфуженный Сокол бросился вдогонку за шариком из вина, но поймать его было не легко. От малейшего движения воздуха шарик отклонялся в сторону. Сокол летел за ним, хватаясь руками за перила и петли, но шарик, как живое существо, изменял направление, подталкиваемый воздухом.
— Ртом, ртом ловите! — смеялся Гуро.
Сокол, видимо, раззадорился. Резким движением руки он попробовал поймать шарик, забыв, что это — жидкость. Ему удалось зацепить его. И моментально шарик исчез. Красное вино облепило руку Сокола, быстро растеклось по ней, по пальцам, под рукав. На рубашке появились красные пятна. Пальцы были словно в красной перчатке — вино покрыло их тонким слоем.
Очередь насмехаться была теперь за Борисом Гуро, что он и сделал, не сдерживая веселого смеха. Даже Рындин засмеялся, когда раздосадованный Сокол, вернувшись к столу, вытирал руку салфеткой.
— Теперь убедились, что с трубочкой лучше? — спросил Рындин.
Сокол молча наклонил голову. Да, с трубочкой было вернее и спокойнее.
Гуро открыл жестянку с консервами. Тут неожиданности не произошло. Несколько минут путешественники ели молча. Наконец Гуро, все время что-то обдумывавший, обратился к Рындину:
— Николай Петрович, — сказал он, — значит, мы уже далеко от земли? Раз что я ничего не вешу… Я не совсем понимаю, однако: ведь Луна притягивается к Земле… почему ж не притягиваюсь я?..
— Очень просто, — ответил Рындин, продолжая есть. — Наше тяготение к Земле компенсируется той скоростью, с которой мы летим. Ведь теперь мы передвигаемся в пространстве со скоростью около одиннадцати тысяч метров в секунду. Это — космическая скорость. Мы отдаляемся от Земли. Когда наша ракета постепенно увеличивала скорость, это ускорение создавало нам увеличенный вес. Теперь ускорения нет. Мы летим или, если хотите, падаем во вселенную по инерции, не уменьшая и не увеличивая скорости. И в таких условиях притяжение Земли для нас не существует.