— Хватит острот, уважаемый товарищ Гуро, если можно ваши неуклюжие выпады назвать остротами. Да, вчера я еще не решил окончательно. Для вас, видите ли, вопрос об археоптериксе ничего не значит. Ну, что вам этот археоптерикс?.. Лишняя пуля из вашего ружья, вот и все,
— Не возражаю. Может быть, археоптерикс даже менее интересный объект для выстрела, чем какое-нибудь другое животное, — покорно согласился Гуро.
— А для геолога этот вопрос имеет чрезвычайно большое значение. Что такое, в конце концов, археоптерикс? Ну, скажите!
Гуро, который не слишком хорошо разбирался в палеонтологии, тонко усмехнулся:
— Хм… ну, такая птица… из этих ваших чудовищ какой-то там мезозойской или плезозойской эры…
— Ха-ха-ха!.. — захохотал геолог. — Как вы говорите? Плезозойской эры? Ой, не могу! Ха-ха-ха! Милый Борис… Ой, не могу, не могу, ха-ха-ха!.. Дорогой Борис, вы думаете, от названия животного — плезиозавр — можно производить название эры? Плезозойская?.. Нет, вы немножко ошибаетесь… Ой, насмешил!..
Теперь рассердился Гуро.
— Я не хуже, чем вы, разбираюсь в названиях всяких там эр, — сухо заметил он. — Только сейчас они меня мало интересуют. Мое дело — стрелять без промаху, если мне или вам встретится чудовище любой эры. А какой именно эры будет это чудовище, — это уж ваше дело. На то вы и геолог.
Николай Петрович увидел, что ему пора вмешаться в разговор, который приобретал нежелательную остроту. Он примиряюще заметил:
— На вашем месте, Вадим, я не обращал бы внимания на случайную ошибку. Вполне ясно, что Борис лишь ошибся. Понятно, что он хотел сказать не «плезозойская» эра, а «палеозойская». Правда, Борис?
— Мгм… — немного неуверенно согласился Гуро, не глядя в сторону своего геологического врага — Сокола.
Николай Петрович спрятал усмешку и закончил:
— А вам, Вадим, кроме того, не мешало бы сознаться, что вы и до сих пор не начали упражняться в стрельбе. Делаю вам замечание. Вы должны научиться за время нашего путешествия стрелять не хуже нашего юноши. Это необходимо.
— Я научусь, Николай Петрович, — сконфуженно ответил Сокол, отворачиваясь от Гуро, который сразу повеселел.
— Да… И еще, я думаю, Вадим, много приятнее было бы, если бы вы рассказали нам о ваших мыслях насчет археоптерикса. Забудьте на минутку все споры и разъясните. Это будет полезно всем нам, а в особенности нашему юному товарищу. — И он взглянул в сторону Василия.
— Наш юный товарищ, — ответил Сокол, протирая очки, — знает многое не хуже, чем старшие. Мы с ним разговаривали уже и, если вы хотите доказательств, Николай Петрович, то разрешите первое слово дать именно ему. Он справится с этим заданием, смею вас уверить. И даже без… без «плезозойской» эры, — не сдержался он.