Но Алекс ни о чём не спрашивает и не смеётся, лишь пристально смотрит на меня. В какой-то момент, мне кажется, он готов что-то проговорить, но вместо этого он протягивает мне руку — через пространство, через тьму.
— А ты хочешь? — спрашивает он так тихо, что голос едва слышен за шорохом ветра.
— Хочу что?
Грохот сердца отдаётся в ушах, и хотя между его и моей рукой всё еще несколько дюймов, гудящий, жужжащий поток энергии связывает нас; а всю меня накрывает волной такого жара, что можно подумать, будто наши тела прижаты друг к другу — рука к руке, лицо к лицу...
— Танцевать, — отвечает он, и в ту же секунду его рука преодолевает оставшиеся между нами дюймы, находит мою руку и привлекает меня к его груди, а музыка взлетает к кульминации, и я не могу понять, отчего испытываю такой восторг, что хочется взлететь в небо — от музыки или от его прикосновения.
Мы танцуем.
*
Многие, даже самые великие события начинаются с чего-то совсем маленького. Землетрясение, стирающее с лица земли целые города, начинается с еле заметной дрожи, едва уловимого дыхания недр. Музыка начинается с вибрации струны. Наводнение, затопившее Портленд двадцать лет назад после почти двух месяцев беспрерывных дождей, набравшее силу за зданиями лабораторий, разрушившее больше тысячи домов, подхватившее, закрутившее автомобильные покрышки, мусорные мешки и старые башмаки и пронёсшее их через улицы, словно законную добычу, оставившее за собой тонкий налёт зелёной плесени, вонь гниения и разложения, которая держалась ещё долгие месяцы, — это наводнение началось с еле заметной струйки воды, шириной не больше пальца, перехлестнувшей через заграждения доков. А Господь создал всю Вселенную из одного атома, не большего, чем мысль.
Жизнь Грейс полетела под откос из-за одного-единственного слова: «симпатизёр». Весь мой мир взорвался из-за другого слова: самоубийство. Поправка: тогда мой мир взорвался в первый раз.
Второй раз мой мир взлетел на воздух тоже из-за одного простого слова. Слова, которое зародилось в моей груди, прошло через горло и затанцевало на устах, а потом слетело с них прежде, чем я успела одуматься и остановить его.
Вопрос был: «Мы встретимся завтра?»
И слово было:
«Да».