— Скажи, — Той смотрел в глаза Лике, — как определить время, в котором ты присутствуешь? Понимаешь, ну, если часы и календарь на моем хронометре перемещаются только вместе со мною, а стало быть, по-прежнему неизменны в любой из моих координат, по каким таким приметам я могу распознать где я, кто я и, что со мной теперь происходит?
— Только обратясь к чувствам, — не раздумывая ответила Лика, чмокнув Тоя в нос. И тут же пояснила, — только чувства опишут тебе полную палитру. Палитру еще полную красок.
Палитру за мгновение до того, как пришло осознание гаммы. Той гаммы, в которой нота за нотой звучат миры любви и радости… Миры, которые ждали именно тебя. Ждали, что ты перенесешь свои знания о них в свою будущую картину.
И шаг за шагом, мазок за мазком ты становишься осознанней, и осознанно проживаешь свою жизнь. И только, как наблюдение за собственной жизнью все то, на что уходят краски твоей палитры, краски твоей души…
— Ух-ты! — Восхищенно воскликнул Той. — Ты-то сама поняла, что сейчас выдала?
Лика пожала плечами: — Да пожалуйста, я еще и не так могу. Я еще и крестом вышивать умею…
— Значит, говоришь чувства?
— Они, они родимые. — В Лику возвращалась жизненная сила и она, наполняясь ею, слегка паясничала.
Ей было немного неловко за прошлое. — Единственные и неповторимые свидетели — наши чувства.
— Прекрасно! — Воскликнул Той. — Вот тут-то прокол у Симона.
— Кто это? — Спросила Лика. — Один из твоих героев? Но ведь каждый из твоих героев — это и есть ты сам. Это не прокол твоего героя, это твой собственный прокол, милый. — Лика заговорила басом. — Сознайся самому себе. Вы оба, ты и твой герой, забыли, что путь у каждого свой. Собственный. Что строем к Богу не приходят. А вы погрузились в книжные знания. В философию. И оба не знаете, что эти знания отличны от знаний чувств.
То, чем ты занимался, не что иное, как суеверие. Твой ум порождал его. Твой ум порождал твои заблуждения и питал ими твоих героев. Симон — это не что иное, как порождение твоего ума.
Не расстраивайся. Ты для Симона — такой же инструмент, каковым он являлся для тебя. Суеверие коварно. Оно позволило вам утверждать очень многое из того, о чем ни вы, ни само суеверие, понятия не имеете. Это и есть те самые плоды с древа познания, которыми вы с жадностью стали забивать свои головы. Да, когда появляется некто и говорит, что он знает нечто, искушение узнать то же самое, велико. А этот некто настаивает: — «Я познал и вот оно мое знание. Оно может стать твоим. Возьми плод, он созрел. Он красив и вкусен, этот плод моих раздумий. Вкуси плод моих размышлений и ты познаешь все сам». Змей.