...Какое счастье, что он родился на свет с этим чувством шпаги, с этим необучаемым, исконным умением предугадать движения противника, обмануть его, уйти от его обмана и нанести ему удар! Он уже знал, как покончит с Каскосом, он уже чувствовал, что это мгновение близко. Сейчас надо было вынудить противника поменяться с ним местами, чтобы затем прижать к колонне, схватить левой рукой его шпагу за клинок и, сделав сильнейший выпад, проколоть Каскоса насквозь. Алекс наступал, так сильно и стремительно действуя не только кистью, но и всей рукой от самого локтя до влившейся в гарду [40] ладони, что Каскос давно уже перешел от нападения к обороне и теперь просто вынужден был проводить навязанный ему маневр. И вот поворот совершился, секретарь прижат к колонне, шпаги скрестились, и, как ни пытался Каскос держать руку вытянутой, он вынужденно сгибал ее, все ближе и ближе подпуская к себе неумолимого противника.
Алекс почувствовал, как привычная улыбка раздвигает ему губы — прощальная улыбка, которой он всегда провожал на тот свет своих убитых противников! — но вдруг что-то мелькнуло слева от Каскоса, и краем глаза Алекс увидел Кейта. Совершенно равнодушный к мельканию смертельного оружия перед своим лицом, Джеймс стоял, небрежно облокотясь одной рукой о колонну, а в другой крепко держал какой-то небольшой предмет.
Поймав взгляд Алекса, он разжал пальцы и шаловливо помахал в воздухе маленьким розовым флаконом с золотой крышечкой.
Все дальнейшее случилось так стремительно, что даже слово «мгновенно» кажется слишком протяжным и неуклюжим для описания происходившего.
Алекс невольно отступил и прижал левую руку к груди. Пальцы скользнули по гладкому шелку... карман камзола был пуст!
Выронил? А Кейт подобрал?
В памяти вспыхнуло ощущение рук, сначала стиснувших Алекса мертвой хваткой, потом накрепко перехвативших его за локти... Это Кейт вытащил флакон, когда разнимал дерущихся! Но почему решил показать его Алексу именно теперь, в решающий момент схватки? Чтобы отвлечь его внимание? Но это значит... значит...
Правая рука Алекса дрогнула и на миг отстранилась от груди Каскоса.
В последнем, отчаянном усилии борьбы за жизнь Каскос резко выбросил шпагу вперед. Пышный манжет задрался, обнажив запястье. Острие, скользнув вверх по плечу Алекса, вонзилось в его горло — чуть левее подбородка, как раз там, где напряженно билась жилка.
Кровь брызнула так резко, что обагрила бы кисть руки Каскоса, однако она была надежно скрыта гардой, и всего лишь несколько капель крови попали на бледное запястье, поросшее черными густыми волосами и охваченное золотым чешуйчатым браслетом.