— Мы не реальны? Больше не реальны? — задыхаясь, вопрошает Джесел.
— Если мы способны любить, если подвластны желанию — кто может быть «реальнее» нас? — возмущается Квинт.
Но иногда им удается заняться любовью, или чем-то похожим, если они действуют быстро, спонтанно. Если не пытаются облечь в сознательную мысль то, что готовы сделать, тогда им удается сделать это почти успешно.
В другое время, по каким-то законам распада, непредсказуемо, молекулы, составляющие их «тела», смешаются и они теряют телесность. Но не обязательно одновременно. Так что бывает, Джесел протягивает руку для прикосновения к нему и в ужасе видит, что ее «реальная» рука проходит сквозь его нетелесное тело… Как тоскуют влюбленные о тех днях, таких недалеких, когда у них были совершенно обыкновенные «человеческие тела», но они не понимали чуда молекулярной гармонии!
Плоть нашей плоти, кровь пашей крови. Милая Флора, милый Майлз.
* * *
Как бежать из Блая? Джесел и Квинт не могут покинуть своих малышей, у них нет больше никого.
Дни и ночи они проводят в странствиях и размышлениях о том… как войти в контакт с детьми. В этих катакомбах время течет странно, словно ночной прерывистый сон, когда он то останавливается, то продлевается, а то и вовсе сокращается до секунд. Иногда в припадке отчаяния Джесел начинает верить, что для мертвых, для тех умерших, кто связан с жизнью своею страстью и, следовательно, умерших не окончательно, время вообще не меняется. Страдание постоянно и никогда не кончится.
— Квинт, ужас в том, что мы заморожены навечно в едином мгновении, отвратительном миге нашего Перехода, — говорит Джесел, глядя широко распахнутыми глазами с предельно расширенными зрачками. — И для нас ничто никогда не может измениться.
Но Квинт мгновенно отвечает:
— Дорогая моя девочка, время движется. Конечно! Ты ушла первая, помнишь, я следом, потом были наши похороны (проведенные быстро и даже поспешно), мы слышим, как там, наверху, они разговаривают о нас все реже и реже, хотя раньше, проклятые свиньи, ни о чем другом не говорили. Майлз в школе и скоро, думаю, приедет домой на пасхальные каникулы. На прошлой неделе был восьмой день рождения Флоры…
— А мы не смели быть рядом с ней. Мы вынуждены были наблюдать через окно, как прокаженные, — с жаром добавляет Джесел.
— Завтра приезжает новая гувернантка. Я слышал… Твоя замена.
Джесел смеется. Резкий, безрадостный, хриплый, короткий смех.
— Моя замена! Никогда.
* * *
Серо-бурая и такая некрасивая! Кожа цвета прокисшего молока! А глаза косые и жутко маленькие! До чего же костлявый лоб!